Дикая роза Черил-Линн Браун Кэти-Линн, героиня романа, с достоинством выдержала тяжелые удары судьбы, но тем не менее что-то мешает ей ощутить себя полноценной личностью. Красивая, умная, энергичная, удачливая в работе… Что, казалось бы, еще нужно? Но только когда в ней заговорила раскрепощенная женственность, ранее угнетаемая трудными обстоятельствами и психологической травмой, она смогла почувствовать себя совсем по-иному… Черил-Линн Браун Дикая роза Глава 1 Время шло. Теперь или никогда! Она повыше подняла подол юбки, огляделась по сторонам, чтобы удостовериться, что за ней никто не следит, и храбро перескочила через быстрый ручей. В эту минуту она осталась незамеченной, а вот чуть позже… Мартин Бэрк сбросил на землю тяжеленный рюкзак, поспешно вытащил из футляра бинокль и обшарил взглядом пространство лесной вырубки. Наведя бинокль на резкость, поморщился от лучей закатного солнца и вновь осмотрел широкую прогалину. — Черт побери, кого там носит? Если я поймаю еще одного вора, пусть пеняет на себя. Он предпочтет в другой раз встречу с гризли свиданию со мной! — проворчал Бэрк. А ведь кто-то действительно шастал там, внизу. — И чего это тебе здесь нужно? — пробормотал Мартин. Человек мелькнул темной тенью. Было видно, как он наклонился и подобрал с земли какой-то предмет, метнулся дальше. Нет, это не вор. Кто угодно, но только не вор. Мартин прислонился к поваленному дубу, чтобы легче было держать тяжелый бинокль, и навел фокус на темный силуэт. Женщина! Только этого не хватало. Она не была похожа на обычных нарушителей, имевших обыкновение вторгаться на строительную площадку. Два месяца работы научили Мартина тому, что лихие добытчики редко посылают своих жен и подружек красть инструменты с целью последующей продажи и обогащения. Женщина двигалась с кошачьей грацией тренированной гимнастки; всего несколько мгновений назад она миновала свежерасчищенную делянку так быстро, словно та была шириной с городской тротуар. — Если ты не грабитель, то кто же? — вполголоса рассуждал Мартин. — И зачем ты крадешься, зачем прячешься в тени? Ведь надо же — весь день его преследовало ощущение, что он здесь не один. Предчувствие? Опыт? Будь Мартин обычным служащим «Браун девелопментс», он бы давно ушел отсюда. Но мистер Мартин Бэрк — человек, облеченный доверием, и потому относится к своим обязанностям с предельной ответственностью. Жители поселка наняли его, чтобы защищать их интересы и охранять строительство нового стадиона для гольфа. Спортивное сооружение впечатляющих размеров скоро возникнет посередине их сельских владений. Так неужели он будет равнодушно взирать на непрошеную гостью? Женщина продолжала двигаться в направлении южного холма по единственной тропе, ведущей к дороге. — Для чужака ты слишком хорошо знаешь эту местность, — тихо бормоча, удивился Мартин. — Я бы отдал месячное жалованье за то, чтобы разглядеть твое лицо… Поселок — это тебе не большой город: здесь выбирать работу не приходится. А жить на что-то ведь надо. Жилье, еда, бензин для джипа и время от времени угощение приятелей быстро истощили его сбережения. Впрочем, Мартин никогда не гнался за деньгами. Отец оставил ему участок земли, который был для их семьи всем на свете. Бэрк даже мысли не допускал, чтобы продать землю под стадион. Но жизнь выкидывает свои коленца. Мэр поселка Бобби Реймонд был за строительство. Какие доводы можно противопоставить его предложению способствовать стройке? Ну ладно бы Бэрк надумал когда-нибудь основать собственную строительную компанию — дело честное и надежное. Мечтать, конечно, не грех, но надо все-таки быть реалистом: для собственной компании нужны заказы и деньги, а и с тем и с другим дело обстояло плоховато. Надо признаться, он завидовал большим шишкам, когда те приезжали на строительную площадку в седанах с поднимавшимися стеклами, которым надлежало оберегать «хозяев жизни» от пыли и шума. Эти люди умели рисковать и не боялись поставить все на кон, дабы испытать судьбу. Поговаривают, что прибыль такие стадионы дают астрономическую: недаром местные газетчики слетались на ежемесячные брифинги как мухи на мед. Этот проект способен круто изменить жизнь поселка, поскольку летом гольф привлечет сюда множество туристов, а значит, и десятки тысяч долларов… В долине стемнело, и бинокль стал бесполезен. Мартин положил его в футляр, схватил рюкзак и двинулся к вырубке. Вдруг неожиданная мысль заставила его остановиться: едва ли таинственная леди намеревается проделать пешком десять миль до города. Без машины дело явно не обошлось. Только где скрывается автомобиль незнакомки? Мартин стал поспешно карабкаться вверх, желая сократить расстояние до дороги. Спустя несколько минут, глядя сквозь нижние ветви голубой ели, он заметил лишь движение красивой ноги и услышал резкий звук захлопнувшейся дверцы. Тут же заработал мотор, и не успел Мартин одолеть последние два метра густого кустарника, как темный «линкольн» сорвался с места. Невероятно: прямо у него под носом какая-то неизвестная дама вторглась в чужие владения, а потом сумела ускользнуть, сохраняя инкогнито! Быстрее к джипу! Бэрк бежал по скользкой глинистой дороге, и мысль о незнакомке не оставляла его ни на секунду. Губы Мартина раздвинула медленная улыбка: ничто не привлекало его так, как распутывание интриг. Ясно, эта женщина знала, куда едет. Но и он как посредник между городским советом и застройщиками имеет право знать, кто санкционировал ее поздний визит на стройку? Отпечатки грязных подошв на дороге наглядно дают понять, что шины тоже оставят грязный след! Слава Богу, что сегодня Бэрк на джипе. Сиди он за рулем своего спортивного «мустанга-64», на скользкой дороге от него давно бы уже осталось только мокрое место. Однако предвкушение встречи с таинственной незнакомкой и субботнего вечера в городке, пожалуй, стоило этой гонки по темной и пустынной сельской дороге. — Поезжай-ка в город, старина, повеселись немного… — запел, подбадривая себя, азартный водитель. Покрутив ручку приемника, Мартин настроился на волну, по которой передавали старый добрый кантри-рок, и внутренней дрожью откликнулся на знакомый ритм. Пел Кенни Роджерс: Знай время для объятий и ухода И денег не считай, садясь играть. Не промочивши ног, ты не узнаешь, брода, Не проиграв — победы не узнать. Знай время для любви и расставаний… Не первый раз слышанные слова вдруг отозвались в нем каким-то тревожным намеком. Мартин увеличил громкость, когда снова прозвучал припев: Не проиграв — победы не узнать… Мартин с силой ударил кулаком себе по коленке. Так вот что грызло его! Эти застройщики, пожалуй, рановато стали считать свои деньги. Игра еще только начинается. И, пожалуй, игра без правил. Компания «Браун девелопментс» предложила ошеломляющую цену за немедленную продажу участков в долине Маккейба. При этом они нанимали на работу многих местных жителей, как с квалификацией, так и без. Пока что можно было оценить начинание со знаком плюс. Но когда местные власти потребовали проведения экспертизы, чтобы выяснить, как строительство отразится на окружающей среде, дело застопорилось. Компания сделала встречное предложение: пусть, мол, поселок назначит собственного десятника, который станет наблюдать за ходом строительства, а «Браун девелопментс» по доброте душевной оплатит половину содержания нового работника. Мэрию должно было удовлетворить, что все деловые контакты с местными поставщиками и наблюдение за охраной окружающей среды будут соблюдаться как положено. Но взамен мэрия должна отозвать свое требование повторной экологической экспертизы. Так и появился на стройке мистер Бэрк. И возрадовался, дурачок, что дано ему осуществить высокую миссию — бороться за благо народа, отстаивать интересы сельских жителей. И вот сейчас знакомая песенка каким-то странным образом вызвала к жизни неведомые раньше сомнения. — И денег не считай, садясь играть… Ты-то хоть просчитал варианты, Мартин Бэрк? Если в этой игре он оказался пешкой, то кто-то же был королем? А та, что сегодня крадучись шастала по лесу, уж не королева ли она? Вопрос на вопросе, а ответов-то на них пока нет. Мартин знал, что настоящие королевы обычно не живут в маленьких городках, не гоняют сломя голову по проселочным дорогам и в субботу вечером не пьют дешевое пиво. Нет, у настоящих сиятельных особ есть свой шик, а стоит признаться, что такой шик на него лично действует безотказно. Женщины, которые ведут себя так, словно имеют свою цель в жизни, — не чета обесцвеченным блондинкам, заполнявшим местные бары. Как говорил когда-то отец, есть женщины, с которыми спят, и женщины, на которых женятся. Стоит перепутать, и будешь расплачиваться всю оставшуюся жизнь. За свои тридцать девять лет Мартин повидал достаточно таких, с которыми спят. Он уже устал быть чем-то вроде талона на бесплатный обед и бесплатный проезд на такси до дома. Достигнув окраины городка, он увидел вылинявший от дождей транспарант: «Добро пожаловать в Бушбрук, любители жареного окуня!» Сколько же сейчас времени, вроде бы ехал быстро? Бэрк опустил глаза на запястье, надо же — потерял часы. Должно быть, они соскользнули с руки, когда гнался за таинственной незнакомкой. Господь свидетель, он забрался бы на любую гору ради женщины, способной двигаться в темноте как кошка. — Сегодня она опять пришла в красных ковбойских ботинках, — сказал Тони Бык. — Хотел бы я, чтобы эти ботинки когда-нибудь остались у меня под кроватью. — Для этого у тебя есть один-единственный способ — выкрасить свои собственные! — фыркнул Билли. Увидев свободный табурет, Мартин подсел к стойке, набрал пригоршню соленых орешков и оглядел бар, носящий название «Предместье». Заведение было расположено на последней улице Бушбрука, так что гадать о происхождении его названия не приходилось. Скудно меблированный, с голыми стенами, бар мало чем отличался от обыкновенного сарая. Дощатые полы, высокие табуреты и телевизор с большим экраном — неказисто, зато здесь гарантирована теплая компания. — Скажи мне, Эдди, — лукаво спросил Тони Бык, — а что бы ты сделал, если бы обнаружил эти красные ботинки под своей кроватью? Эдди Маккейб задумчиво покачал головой. — Я бы их побыстрее спрятал. Мама не позволяет мне подниматься наверх в обуви. — Похоже, мама не позволяет тебе не только это! — захохотал Билли Робертс. — Отстаньте от Эдди! — сердито оборвал его смех Мартин. — Кто сегодня его разыгрывает? — Тони Бык! — заржал Билли. — Он заметил, что Шейла крутила тут задницей и была в тех красных ботинках, которые ты ей купил. Он в шутку спросил, не собирается ли Эдди познакомить ее с мамой… Разве мы имели в виду что-нибудь плохое? — ухмыльнулся он. — Ты же знаешь Эдди, он шуток не понимает… Мартин, Эдди, Тони Бык и Билли были старыми приятелями. Они сами про себя говорили, что дружба, которая связывает их, сродни стальному канату. Все они как были, так и остались простыми деревенскими парнями. Лишь один Мартин имел опыт жизни в большом городе. И каждый раз, пропустив пару кружек пива, друзья непременно интересовались, какого черта тот вернулся к сельской жизни? — Мартин, ты не хотел бы, чтобы ее красные ботинки еще разок постояли под твоей кроватью? Хотя бы ради воспоминаний? — подначил Билли. Мартин, перед тем как ответить, нарочно сделал паузу, не торопясь удовлетворить любопытство приятелей. — Мои шуры-муры с Шейлой закончились задолго до того, как я уехал в город, — сообщил наконец он, чем вызвал раздосадованные восклицания присутствующих. — Эдди действительно выступал сегодня по городскому радио или кто-то другой переживал за здоровье его буренок? — спросил Мартин. Дело в том, что еще в пору их детских лет отец Эдди Маккейба был владельцем одного из самых больших ранчо в округе. Теперь Эдди работал у своего старшего брата и проводил большую часть времени с животными. Не слишком искусный в обращении с техникой, Эдди хорошо понимал скотину. Никто не спрашивал, откуда это взялось, все и так было ясно. — Дело плохо, — загрустил Эдди. — Мой брат Джо говорит, что закупочные цены слишком низкие. Смысла нет продавать себе в убыток. Это значит, что две сотни голов придется оставлять на зимовку. Все уставились в свои кружки, избегая смотреть на огорченное лицо Эдди. Если он тревожится — значит, на то есть причина. Зимовка коров и телят на подножном корму и при недостатке воды означала, что далеко не все из них доживут до весны. От одной мысли об этом каждому станет не по себе. Мартин похлопал Эдди по спине. — Не беспокойся, старик, твой брат позаботится, чтобы у скота было вдоволь еды и питья, — сказал он, стараясь приободрить друга. — Еще по кружечке? — спросила легкомысленно одетая барменша. — А то подождать придется. Тони Бык полез в карман, вынул смятую купюру, шлепнул ею о стойку бара и незамысловато пошутил: — Пег, а слабо поднести старому другу бесплатно? Та не осталась в долгу и единым духом выпалила: — Кому угодно — хоть старому другу, хоть чужаку, хоть его собаке, но только не таким парням, которые записывают телефон девушки, а потом выбрасывают его при виде следующей юбки! — Ну что ж, тогда самое время сыграть в бильярд, — вздохнул Тони Бык, слез с табуретки и отправился в заднюю комнату. Положив на стойку свой объемистый бюст, Пегги поманила к себе Мартина: — Не подкинешь меня до дому на своем горячем «мустанге»? — К сожалению, радость моя, сегодня вечером я на джипе. — Мартин взял свое пиво и удалился от греха подальше. Билли немедленно отправился вслед за друзьями. Мартин дождался, когда они все снова оказались вместе, и решил поделиться своими сегодняшними волнениями. — Слушайте, ребята, незадолго до заката мне показалось, что кто-то бродил по долине Маккейба. Билли взглянул на него и заявил, не скрывая иронии: — Ты застукал кого-то в темноте на своей стройплощадке и хочешь сказать, что не схватил палку и не пустился в погоню? Бэрк, старина, расскажи это тому, кто не знает тебя с пеленок! — Но ведь Марти говорит, что ему показалось… То есть он не уверен, — вступился Эдди. Мартин обернулся и одарил улыбкой единственного человека на земле, который называет его так же, как когда-то звал отец. Затем он облокотился на стоявший в углу музыкальный автомат и постарался привести в порядок свои мысли. Он думал уже не о том, чтобы увидеть лицо незнакомки. Главное — выяснить, кто она такая и какого черта спускалась в долину. — Слушайте, ребята, от этого стадиона, чтоб ему пусто было, начинает попахивать дохлятиной. — Тони Бык отставил кий и присоединился к группе. — Я тоже хочу знать, что они делают в моей долине! — заволновался Эдди. Он все еще не мог смириться с тем, что брат несколько месяцев назад продал компании долину Маккейба. Будь воля Эдди, он ни за что бы не расстался с землей, принадлежавшей его семье. Мартин, секунду поколебавшись, очень серьезно произнес: — Ребята… Не думайте, что я вам не доверяю, но пообещайте, что об этом никто не узнает. — Он пристально посмотрел в глаза каждому, призывая всех к молчанию, как бывало в давние их годы после очередной ребячьей шалости. Первым шагнул вперед Билли. — Бэрк, ты всегда был у нас заводилой, таким и остался. Можешь быть уверенным — мы тебя не подведем. Так, ребята? Мартин стоял к ним спиной, но твердо знал — все ответили на вопрос утвердительным кивком. Друзья есть друзья! — Господи, да конечно, мы с тобой и за тебя, — нетерпеливо проговорил Тони Бык. — А теперь рассказывай, что за фокусы творятся с этой стройкой. Мартин молча вышел из бильярдной, вернулся в бар и занял столик в самом дальнем углу. — Ты опять решил выйти из игры? — выпалил Эдди, когда все уселись. — Да помолчи ты! — окрысился Тони Бык. — Ничего он не решил! Тони прав: ничего такого он не решил. А вопрос Эдди вызван тем, что друзья по сей день не могут понять, с какой стати он в свое время бросил свою городскую квартиру, работу, дававшую приличный доход, и вернулся к тому, что он называл «тихой, простой сельской жизнью». — В последний раз говорю, отстаньте от Эдди. Он спросил то, о чем вы все подумали, но промолчали. Махните Пегги, чтобы принесла нам еще по кружечке и записала на мой счет, а я тем временем расскажу вам, что собираюсь делать, — распорядился Мартин Бэрк. Факс не подавал признаков жизни. Кэти-Линн Адамс бросала на него нетерпеливые взгляды, но нет, никаких сообщений для мисс Адамс так и не поступало. — Эй, детка, не от меня ждешь привета? — раздалось у нее за спиной. Тут же узнав этот голос, Кэти обернулась и неохотно улыбнулась местному донжуану. Саймон Эриксон захлопнул за собой тяжелую дверь трейлера и недвусмысленно окинул взглядом фигуру симпатичной женщины. — На факсе ничего нет, — засмеялся он. — Ты проторчишь здесь до полуночи. С такой фигурой просто грех столь бестолково тратить субботний вечер. — Незваный обольститель принялся ритмично поглаживать свой безвкусный пластиковый галстук. Человек явно сам себе нравился. — Что ж, спасибо за совет, Саймон. Похоже, дальше торчать на объекте нет смысла, — сказала Кэти-Линн и быстро собрала папки с бумагами, намереваясь уйти. Однако у Эриксона на этот счет были другие планы. — Ну, раз нет у тебя никаких дел, может, перед отъездом в город сходим в бар и выпьем по коктейлю? — подмигнул Саймон. Сомнительное предложение еще можно было пропустить мимо ушей, но с какой стати он решил, что ей нечем заняться? «Нет никаких дел…» Нашел бездельницу! — Мне нужно подготовиться к встрече с важным клиентом. Может быть, тебе составит компанию кто-нибудь из работающих на стройке, — предложила Кэт, желая хоть как-то смягчить свой отказ. — Прости, крошка! Я забыл, что ты больше не путаешься с нами, мелкой сошкой, и водишь дружбу только с важными шишками! — запальчиво ответил оскорбленный Эриксон. — Может быть, в другой раз, Саймон. Я уже сказала тебе, что сегодня я занята. Но злобный взгляд темных глаз сказал ей, что инцидент не исчерпан. Что ж, она пыталась быть вежливой. Теперь предстоит выказать решительность. Лишь бы этот противный человек не довел ее до откровенной грубости. Она откашлялась и сказала твердо: — Извини, мне действительно надо бежать, но не лишне тебе знать: дело не в разнице между сошками и шишками, как ты изволил выразиться. Дело в тебе. Я уже говорила, что свое личное время я не провожу с коллегами по работе! Но разве такому хоть что-нибудь можно объяснить? Еще больше разозлился, а когда заговорил, то явно пытался и словами и тоном обидеть: — Забавно, детка… Я могу напомнить тебе про коллегу, для которого ты регулярно делаешь исключение. Как насчет твоего прежнего партнера? Гнев, отразившийся на лице Кэт, должен был бы предупредить зарвавшегося обольстителя, что он перегнул палку. Но раненое самолюбие подсказывает не лучшую линию поведения. Саймон вознамерился не выпускать Кэти-Линн, преградив своей внушительной фигурой путь к выходу. Тем не менее ей удалось протиснуться к двери. — Почему бы тебе не поехать домой и ради разнообразия не поужинать с женой и детьми? Думаю, они давно заждались папочку! — бросила она через плечо. Чувствуя, что битва уже проиграна, мужчина, потерявший над собой контроль, попытался найти слова пообидней: — Чего ты из себя строишь? Ошиваешься здесь подолгу, а толку — кот наплакал… Ответом ему был стук с силой захлопнувшейся двери. Кэт села в машину и какое-то время сидела без движения. Нервы из-за этого наглеца были на пределе. Надо заставить себя успокоиться. Глубоко вздохнула — выдохнула. Можно ехать. Мисс Адамс на ходу потянулась за телефонной трубкой и набрала нужный номер. Ответила секретарша. — Добрый вечер. «Браун девелопментс». С кем вас соединить? — Кэти-Линн Адамс просит соединить ее с мистером Эрвином. — Прошу прощения, мистер Эрвин уже ушел. Оставить для него сообщение? — вежливо спросил голос. Взглянув на часы, мисс Адамс поняла, что сейчас шансы застать президента «Браун девелопментс» Джона Эрвина на работе равны нулю. — Нет, спасибо, — вздохнула Кэти-Линн. — Попытаюсь связаться с ним по домашнему телефону. — Если вы подтвердите номер домашнего телефона мистера Эрвина, я вас немедленно соединю. Копаться в записной книжке, не отрываясь от баранки, для агента по торговле недвижимостью было делом привычным. — Пятьсот пятьдесят пять — шестьдесят восемь — сорок два. — Спасибо, мисс Адамс. Соединяю, — закончила секретарша. Кэт быстро съехала на обочину и остановила машину. Этот разговор требовал особого внимания. — Джон Эрвин, это К.-Л. Адамс. Прошу прощения, что тревожу вас в субботу, да еще вечером, но я хочу кое-что уточнить насчет ваших планов относительно строительства стадиона для гольфа в долине Маккейба… — Да, мисс Адамс, чем могу быть полезен? — В голосе угадывалось некоторое нетерпение. Видимо, человека оторвали от чего-то важного. — Я все еще жду копии ваших предложений. — Услышав в ответ молчание, она продолжила — До начала завоза оборудования на стройплощадку мне необходимо удостовериться, что с местным департаментом сельского строительства не будет никаких осложнений. На этот раз в голосе Эрвина послышалось замешательство: — Вы получите нужные вам документы, мисс Адамс, но только помните, что эта информация сугубо конфиденциальная. Вы как мой агент по торговле недвижимостью не имеете права разглашать ее. Пересилив желание спросить, что может быть секретного в строительстве стадиона для гольфа, Кэти предпочла выполнить главную заповедь торговли: «клиент всегда прав». — Я прекрасно знаю свои обязанности и отношусь к ним со всей серьезностью, — заверила она. — Мисс Адамс, я действительно доверяю вам, иначе я бы не имел дела ни с вами, ни с вашей фирмой. Как он ловко ввернул это напоминание, что компания «Браун девелопментс» предпочла воспользоваться услугами относительно неопытной риэлтерской фирмы. В свое время немало было толков по этому поводу. Как и по поводу того, что выбор пал на женщину. Многим из ее коллег-мужчин тогда пришлось проглотить горькую пилюлю… — Итак, насколько я могу судить, мы поняли друг друга? — Да, мистер Эрвин. С утра в понедельник я заеду к вам в офис. Отбой. Можно ехать дальше. У мойки автомобилей притормозила. Надо смыть наконец глину с колес «линкольна». Предоставив воде, бьющей под большим напором, делать свое дело, Кэт откинулась в кресле, неспешно перебирая в уме события прошедшего дня. Какого черта ее потянуло заниматься земельной собственностью? Кэти-Линн была одним из лучших служащих компании по продаже домов; стены ее кабинета были увешаны дипломами и наградами. О чем еще, казалось бы, мечтать тридцатипятилетней деловой женщине? Но в ней жил неодолимый зуд стремления не останавливаться на достигнутом. Она была такой с самого детства. Ставить цель и добиваться ее. Ставить новую цель и работать еще усерднее. Форма была разной, но содержание оставалось прежним. Успех! Любящие родители, принадлежавшие к среднему классу, воспитывали Кэти-Линн так же, как все прочие. Разница была в одном: она-то абсолютно не желала, чтобы ее воспитывали как других девочек. Она хотела походить на своих старших братьев, непосед и озорников. Когда Кэт выросла и покинула уютное родительское гнездо, ее первой наградой стал университетский диплом с отличием. Позднее, став служащей маленькой риэлтерской компании, она впервые сполна познала, что такое конкуренция. Все сотрудники здесь считались членами одной команды, но порог был очень высокий. В компании работали только «первые». Слово «второй» было вежливой формой понятия «первый кандидат на увольнение»…. Замигала зеленая лампочка, давая понять, что можно ехать на сушку. Быстрый взгляд в зеркало позволил Кэт удостовериться, что грим на ее нежно-бронзовой коже остался нетронутым. Она пользовалась скромной косметикой, позволявшей выглядеть женственной и привлекательной, даже при необходимости быть постоянно одетой в строгие деловые костюмы. Сейчас она выглядит совсем неплохо, разве что портят картину листья и мелкие веточки, застрявшие в густых непокорных волосах. Опыт подсказывал Кэти-Линн, что удалить их оттуда будет нелегко. Забавно… Веточки и листья в волосах всегда напоминали ей о лете. Кэти-Линн вечно следовала за братьями, которые носились по лугам, опрокидывали стога, прятались в кустах соседского шиповника. Боже, как чудесно было изучать окружающий мир! А ее заставляли заниматься шитьем, вышивкой и кулинарией. Наверно, именно потому, что родители переусердствовали в своем желании сделать из нее хозяйку дома, она и решилась заняться таким мужским делом, как торговля земельной собственностью. Это было для юной леди очень важно — удостовериться, что она может состязаться со своими оппонентами-мужчинами и одерживать над ними победы. Да и сейчас то же стремление — победить! Вот почему она страстно желает этому последнему проекту успеха. Ничто и никто не сможет встать на ее пути! Но пока, как выяснилось при взгляде сквозь лобовое стекло, что-то уже стояло на ее пути. Что-то маячило у дверей сушки. Несколькими мгновениями раньше Мартин вошел на мойку и накинулся с вопросами на смущенного паренька-служащего. — К вам сегодня вечером не заезжал синий или зеленый «линкольн», покрытый грязью и глиной? Слегка встревоженный парнишка покачал головой. — А черного или какого-нибудь другого темного цвета тоже не было? — продолжал выпытывать Мартин. И снова отрицательный ответ. Обманутый в своих ожиданиях, Мартин подошел к окну, чтобы успокоиться. «Не входить, идет мойка» — горела красная неоновая надпись над высокой дверью. Мужчина резко обернулся и снова обратился к юному служащему: — А кто там сейчас? Мальчик откашлялся и начал отвечать: — Не знаю, мистер, у водителя карточка компании, на которой надо только проставить код. Он даже не входил, чтобы купить у меня билет. Ага! Тут, пожалуй, может и повезти! Мартин выскочил наружу, обогнул здание и стал ждать у выхода. Когда автоматическая дверь вздрогнула и начала подниматься, Кэти увидела за ней незнакомца, скрестившего руки на груди. Человек был высок, в нем угадывалась сила и жизненная энергия. Молодая женщина инстинктивно потянулась к замку, предохранявшему двери от постороннего нежелательного вторжения. Жизнь в городе приучила ее никому не доверять, тем более незнакомцам. Кэти-Линн выехала из колеи и осторожно двинула машину вперед. Отпрянув как можно дальше, чтобы не оказаться зажатым между крылом автомобиля и косяком тяжелой металлической двери, мужчина потянулся к дверце машины. Кэти не стала дожидаться продолжения — нажала на газ и, пулей вылетев на стоянку, свернула на улицу. — Постойте, леди, я хочу только поговорить с вами! — крикнул Мартин, еле сдержав себя, чтобы не броситься следом. Впрочем, он не из тех, которые бегом гоняются за женщинами, сидящими в автомобилях. — Тьфу, деревенщина чертова! — в сердцах выругал себя Бэрк и зашагал к своему джипу. Если бы он догадался заблокировать выезд с мойки своей машиной, то уже сейчас знал бы имя незнакомки. А вот теперь враг удирает, а ты только и можешь, что молча смотреть ему вслед. Когда Бэрк уходил из «Предместья», ребята напрашивались составить ему компанию, чтобы вместе выследить непрошеную гостью. Но тот не хотел вспугнуть ее. Было бы по крайней мере невежливо, если бы таинственную незнакомку, скажем, ловили в той же мойке четыре здоровенных лба. Посмеиваясь над собой, Мартин сел в джип. Хорошо, что парней здесь нет: ну, во-первых, испугали бы молодую леди, а во-вторых, стали бы свидетелями его поражения. План-то поначалу был совсем неплох. По выходным в Бушбруке работает только одна мойка. Она открыта допоздна. Конечно, идея с мойкой могла оказаться чистейшей фикцией, но тем не менее здравый смысл подсказывал: человек, который водит дорогую машину, не позволит себе въехать в город, не смыв с нее грязь. Оказалось, он был прав, вот только расслабился раньше времени. Слишком взбудораженный, чтобы ехать домой, но не совсем готовый к новой встрече с друзьями, Мартин остановился перед баром, выключил мотор и попытался собраться с мыслями. Внезапно дверь бара распахнулась, с треском ударившись о стену. — Ба, кто к нам вернулся! — заорал Тони Бык. — Передумал и решил закусить на ночь глядя? — спросил Билли. — Не-а… Просто решил забросить домой Эдди. Нам по дороге, — нашелся Мартин. Билли заглянул в машину и внимательно осмотрел заднее сиденье. — Где она прячется? Я был уверен, что ты отвезешь эту любительницу игры с собственной тенью обратно в долину, — пошутил он. — Я не успел поговорить с ней, — туманно объяснил происшедшее Мартин. — А что, Эдди еще в баре? — Ты же знаешь, когда Эдди считает, что с него достаточно, он идет домой. Небось, топает сейчас по дороге… — ответил Тони Бык. Мартин завел мотор и посигналил друзьям, выезжая на улицу. Еще сам не сознавая, куда он собирается держать путь, Мартин тем не менее вскоре оказался рядом с кирпичным зданием мэрии. С благословения самого Бобби Реймонда ему отвели тут маленький кабинет с отдельным выходом в переулок. Все, что здесь было, — это письменный стол, пишущая машинка с прескверным характером, металлическая полка для книг, а больше ему ничего и не требовалось. Его отвлек легкий стук в стекло. Мартин поднял голову, увидел улыбающегося Эдди и пошел открывать. — Зачем работать в субботу вечером? — Разве это работа? Просто надо кое-что обмозговать. — По мне уж лучше работа, — пробурчал Эдди, снимая бейсбольную шапочку и почесывая затылок. — Ну что, нашел свою таинственную леди? — Понимаешь, я остановился у мойки, как и собирался, а парнишка мне и говорит… — Джо Райли? Иногда в жару, когда я возвращаюсь домой, мы выпиваем с ним по бутылочке содовой, — сообщил Эдди. Мартин встал и, улыбаясь, потянулся за кофейником. — Выпьешь этого так называемого кофе, прежде чем я расскажу тебе остальное? Тогда иди мыть чашки. — О'кей, — согласился Эдди и пошел к раковине. Налив кофе, Мартин протянул чашку Эдди, и тот поставил ее на стопку папок. — Эй, лучше переставь ее на стол, а то в этих папках картинки, и я не хочу, чтобы мы их залили, — мягко, чтобы не обидеть друга, сказал Мартин. Эдди послушался. Потом раскрыл папку и, кажется, был разочарован. Картинки, говорит, а тут изображены одни человеческие физиономии… — Зачем тебе фотографии каких-то чужих людей? Мартин терпеливо стал объяснять: — Это досье на служащих. Те, кто работает на стройплощадке, должны носить с собой пропуск с фотографией. А у меня здесь копии, чтобы можно было узнать каждого… — Внезапно он замолчал, осененный какой-то счастливой догадкой. — Эдди, старый ты пес! Знаешь ли, что у тебя в руках? — Что? — растревожился Эдди. Мартин бегом обогнул стол, взял из рук Эдди папку и раскрыл ее. — Здесь ответ на вопрос о таинственной леди! — Бэрк широко улыбнулся, хлопнул папкой о стол и заглянул в доверчивые глаза Эдди. — Сегодня, дружище, мы перероем эту макулатуру и к утру получим ответ. И ты, неуловимая дамочка, больше не ускользнешь от меня… — прошептал довольный собой человек, подтаскивая стул поближе к столу. — Слушай меня внимательно, Эдди. Волосы у нее длинные, светлые и волнистые. — Как у Шейлы? — Нет, не такие. Они мягкие, сверкающие, и локоны такой ширины, что сквозь них прошла бы твоя рука. А вовсе не желтенькие кудряшки, как у Шейлы. Эдди кивнул, переваривая информацию. — А что еще у нее есть? — Ну, когда я увидел ее лицо, очков на ней не было, — вспомнил Мартин. Перед глазами встали пухлые губы и лицо сердечком. — Она красавица, — заявил Бэрк таким тоном, словно только что это понял. — А фигура? Она такая же пухленькая, как Пегги? — Совсем наоборот, — пробормотал Мартин. Пегги была явно во вкусе Тони Быка: грудь, выпирающая из лифчика, и джинсовая юбка в обтяжку, на десять сантиметров выше мощных коленок. Откинувшись на спинку угрожающе затрещавшего стула, Мартин попытался описать Эдди ее фигуру. — Она худенькая, грациозная и двигается, как те горные кошки, которых мы с тобой видели в детстве. — Ох, не люблю я этих кошек. Они плохие, они убивают мой скот, — пожаловался Эдди. — Но она-то совсем не плохая, поверь мне. Может быть, чересчур горячая, но не плохая. — О'кей. Тогда я знаю, как она выглядит, — заверил Эдди. — Сейчас я ее опишу. У нее пышные белые кудри, как у Ширли Темпл в старых кинокартинах. Впереди у нее ничего нет, как у моей кузины Труди, и она худенькая, как мальчишка. — Под Мартином, пытавшимся сдержать смех, опять затрещал стул. — Она не носит очков, потому что хорошо видит в темноте, и бегает по лесам, как опытная горная кошка. И губы не красит, — добавил Эдди по зрелом размышлении. — Во-во, в самую точку, — признал Мартин. — А теперь за работу. Нам за вечер надо просмотреть пару сотен папок. Давай начнем с секретарш. Есть шанс, что она работает на какую-нибудь важную шишку. Когда старые часы пробили полночь, личность незнакомки все еще оставалась загадкой. Папки оказались разбросанными повсюду. Добровольные следователи осмотрели досье всех служащих «Браун девелопментс», не исключая даже поварих. Тщетно! Никого похожего на словесный портрет не нашлось. Но Бэрк знал: если незнакомка связана с этой компанией, он обязательно найдет ее. — Марти, мне пора домой. Мама будет волноваться, — напомнил Эдди. Потянувшись, чтобы выключить настольную лампу, Бэрк обшарил взглядом свой стол в поисках местной газеты. — Эдди, в твоих папках не завалялась «Газетт» за пятницу? — Нет, но когда мы приедем домой, я отдам тебе мамину. Она ее уже прочитала и легла спать, — пообещал Эдди. — Отлично, дружище. Билли говорил, что там есть большая статья про этого риэлтера Адамса, который предложил отдать под стадион долину Маккейба. Я думаю, именно с него будет удобнее начать распутывать этот клубок, — больше для себя, нежели для напарника проговорил Мартин. Глава 2 Кэти-Линн с недоумением смотрела на красивого незнакомца, нетерпеливо расхаживавшего из угла в угол по ее пустой приемной. Впрочем… она уже где-то видели его, но где? Длинные сильные ноги, мускулистое тело… Кэти-Линн не принадлежала к тому типу женщин, которых притягивают античные торсы, но ощущение мощи, исходившей от этого мужчины, действовало возбуждающе. Он метался по комнате, словно дикий зверь в клетке, ждущий момента, чтобы вырваться наружу. — Это вы! — выпалил Мартин, заметив ее молчаливое присутствие. Кэт сунули руку в мощную сумку и сжала газовый баллончик. Когда человек внушительного роста двинулся к ней, энергично размахивая руками, она будто услышала голос инструктора по самообороне и шагнула за большое кресло. «В случае сомнения становитесь за препятствие. Это лишит атакующего возможности неожиданно напасть на вас» — вертелось у нее в голове. — В конце концов я нашел вас, — заявил Мартин. — Вы — таинственная леди из долины, и вы же К.-Л. Адамс, риэлтер. Я видел вашу фотографию в «Газетт»! — Не разыгрывайте меня, — недоверчиво сказала Кэт, краем глаза заметив неподалеку потного Саймона Эриксона с ворохом табличек, которыми отмечают границу стройплощадки. Иссиня-черные волосы Мартина, падавшие на воротник его джинсовой куртки, тут же насторожили Саймона. Посетитель явно не относился к обычной клиентуре Кэти-Линн. Мало кто из мужчин рискнул бы прийти в такой приличный офис в линялых джинсах и ковбойке. Мисс Адамс по-своему оценила внешний вид мужчины. Такого трудно представить в чем-нибудь другом, кроме джинсовой парусины в обтяжку. Разве этим бицепсам место в рукавах деловой белой рубашки? Мужчина, излучающий подобную уверенную силу, не нуждается в шелковых галстуках и отутюженных брюках. Мартин прервал ее размышления. — Леди, вы слушаете меня? Нам нужно немедленно поговорить. — В его голубых глазах начинало разгораться нетерпение. Саймон удивил Кэти-Линн, когда с грохотом бросил свои таблички и отважно вклинился между ней и необычным посетителем. — Кто вы такой и что вам нужно от мисс Адамс? — Я — Мартин Бэрк. Меня наняла мэрия Бушбрука для защиты интересов общественности при строительстве стадиона. А, собственно, вам-то какое дело? — резко воспротивился вмешательству Саймона гость. Поняв, что он опять влез не в свое дело, непутевый защитник поджал хвост и направился к лестнице. — Вы, как я вижу, умеете обращаться с людьми, — насмешливо фыркнула Кэти-Линн. Скрестив руки на груди, Мартин прислонился к косяку дубовой двери. В памяти женщины тут же вспыхнуло воспоминание о событиях прошлого вечера. Ах, вот почему это лицо показалось ей знакомым! Визит ничего приятного явно не сулит. — Сначала вы подстерегаете меня на мойке, а потом являетесь поднимать переполох в приемной? Может быть, объясните странности своего поведения, мистер Бэрк? — Леди, это ведь не я носился в субботу вечером по долине Маккейба, как испуганный кролик, — мгновенно парировал он. Сообразив, что обмен такими любезностями не пойдет на пользу ни ей, ни собеседнику, Кэти-Линн решила продолжить разговор в кабинете. Второй раз за сутки посторонние люди вторгаются без спроса в ее жизнь… — Проходите и садитесь, — без особого энтузиазма предложила Кэт. — Сейчас я сварю кофе, и вы сможете высказать свои претензии более цивилизованным способом. Мартин снова повысил голос. — Я пришел сюда не для того, чтобы болтать с вами и вашими надутыми индюками о пустяках. Я должен выяснить все, что связано с этим проклятым стадионом, и вы извольте дать мне ответ немедленно! Кэти-Линн ушла в глухую защиту. — Давайте начнем сначала, мистер Бэрк. Мои коллеги не надутые индюки, а вполне квалифицированные специалисты. И если вы хотите выяснить интересующие вас вопросы, то либо входите и закройте за собой дверь, либо стойте и ждите, пока я не вызову охрану и не попрошу выпроводить вас на улицу. Сверху вниз посмотрев на элегантно одетую леди, Мартин понял, что перед ним деловая женщина, привыкшая работать в окружении мужчин. Такую не запугаешь и не загонишь в угол. — Так что вы выбираете? — настойчиво повторила мисс Адамс. Мистер Бэрк немного подумал и остановился на втором варианте. Пусть попробует выставить его отсюда! Нет, девочка, если ты решила бросить вызов такому человеку, как он, Мартин Бэрк, то уж не жди, что с тобой будут нянчиться, как с маленькой! — Послушайте, леди, я не первый раз имею дело с пижонами-риэлтерами. С людьми, которые заговаривают зубы одиноким старухам, заставляя их продавать родовые земли за четверть их настоящей цены, — с угрозой в голосе начал он. — Меня тошнит, когда я открываю газету и вижу, что кому-то из вас дали премию за то, что, понимаете ли, в прошлом месяце он обжулил больше простаков, чем его конкуренты! Ну, с нее достаточно! Кэти-Линн не намерена выслушивать бредни наглого посетителя. А то, что он оказался столь сексуально притягательным, никакой роли не играет. — Таня! — крикнула она. — Вызови охранника, пусть выставит отсюда этого человека! — Вызывайте хоть всю службу! — рявкнул Мартин. Смерив взглядом вошедшего, Мартин мгновенно угадал в нем хорошо знакомый тип мужчин. Чопорный, манерный, он в жизни не знал настоящей работы. Тощий, как глиста, и бледный, как только что снесенное яйцо, этот малый из породы собак, которые лают, но не кусаются. Неужели такие немощные служат в охране? Кэти-Линн внезапно почувствовала себя дурно. Снова прошлое вторгается в ее жизнь! — Блейн, что ты здесь делаешь? — с трудом выдавила она. Мартин, который пришел в себя первым, прикрыл Кэти-Линн грудью и занял оборонительную позицию. — Кто вы такой, черт побери? Вы охранник? — Нет, я партнер К.-Л. Меня зовут Блейн Тернер, — улыбнулся тот. — Я пришел забрать свою половину комиссионных за дельце «Браун» с Маккейбом. Как ни вежлив был этот хлыщ, а Мартин продолжал гнуть свою линию: — Эй, мне кажется, леди не очень рада вам. Пожалуй, будет лучше, если вы уйдете. А леди нашла в себе силы выйти из-за спины Мартина и теперь стояла перед Блейном, окидывая его презрительным взглядом. — Ты мой бывший партнер, так что не мечтай наложить свои грязные лапы на эти деньги! Скажи спасибо, что я не обратилась в полицию и тебя не упрятали в тюрьму! — Полегче, полегче, дорогуша, — ухмыльнулся Блейн. — Если с деньгами у тебя сейчас туговато, можно договориться и по-другому, — подмигнул он. Кэти-Линн изумленно уставилась на этот призрак из прошлого, и к ее горлу подкатила тошнота. — Оставь свои гнусные намеки! Разве ты еще недостаточно приложил стараний, чтобы испортить мою репутацию? — И, указав рукой на Мартина, ее незваного ангела-хранителя, мисс Адамс воскликнула: — Он прав, тебе здесь нисколько не рады. А теперь проваливай! Когда ситуация вышла из-под ее контроля, Кэти-Линн вновь почувствовала себя маленькой девочкой. Почему это случилось? Она так старалась разложить по полочкам свою деловую и личную жизнь, а теперь все разом выскользнуло из рук. У нее всегда составлен список дел на месяц вперед; никогда не расстается с дневником и карманным калькулятором. Никто не был точнее ее. На работе мисс Адамс прозвали «ходячим хронометром»: единственный риэлтер в городе, который ни разу не забыл о назначенной встрече и не опоздал на совещание. Но в прошлом она упустила что-то важное, и теперь это «что-то» явилось пугать ее. Кэти неосторожно доверилась своему бывшему партнеру Блейну Тернеру и поручила ему оформление документов, а сама сосредоточилась на связях с клиентами. За что едва не поплатилась лицензией, но, слава Богу, избежала суда. Но чего это стоило! Она едва не сошла с ума. Расходы на адвокатов и крупные штрафы вынудили Кэти-Линн продать все свое имущество, ну да это бы еще ладно. Хуже другое. Ее заставляли просыпаться среди ночи отчаявшиеся глаза тех, кого самым бессовестным образом обманул Блейн. Корыстолюбец украл их мечты и разрушил будущее. Он не только опустошил их банковские счета, но и лишил веры в людей. Блейн первым заметил вышедшего из лифта здоровенного охранника. — А вот наконец и твой желанный коп, — съязвил он. — Интересно, где его носило целых десять минут? Не хотел бы я быть на твоем месте, если бы действительно возникло что-нибудь серьезное! Внезапно Кэти охватило непреодолимое чувство беспомощности. Ей хотелось только одного: прижаться к груди мистера Бэрка и ощутить надежность его объятия. Но это все желания из области фантазии, а сейчас надо взять себя в руки и покончить наконец с неразберихой. — Пожалуйста, выставьте лишних отсюда, — не то приказала, не то взмолилась она, обращаясь к стражу порядка. — Вы слышали, что сказала леди? — сердито проговорил тот. — Пошевеливайтесь, а не то я вышвырну вас по очереди. — Обернувшись к Бэрку, он секунду помедлил, оценивая силы противника. — Речь не про него, — уточнила мисс Адамс. — Лишний — вот тот, в костюме… Не нуждаясь в дальнейших указаниях, страж схватил кейс человека в костюме и решительно направился к лифту. — Пойдешь сам или помочь? — рявкнул он, проходя мимо Блейна. Неохотно признав физическое превосходство охранника, Блейн подчинился, но успел еле слышно прошептать хозяйке кабинета: — У тебя кое-что осталось для меня. Значит, скоро увидимся. — На выходе одарил Мартина ненавидящим взглядом. При одном воспоминании о том, какой бешеный темперамент скрывается за лощеной внешностью Блейна, у Кэти-Линн мурашки побежали по спине. Сколько раз в недалеком прошлом ей приходилось менять сломанные стулья и вызывать мастеров ремонтировать стены после очередной вспышки разъяренного человека. Мисс Адамс, отдаваясь своим тревожным мыслям, совсем забыла, что Мартин рядом, и едва не подпрыгнула от неожиданности, когда тот опустил руку ей на плечо. Почувствовав, что женщина дрожит от волнения, Мартин слегка сжал пальцы, словно намереваясь передать ей частицу своей силы. Как ни странно, это помогло. Страх отпустил. Почувствовав, что мисс Адамс успокоилась, Бэрк посчитал свою сегодняшнюю миссию завершенной и направился к выходу. Едва налаженный контакт прервался, Кэти отчаянно захотелось восстановить его. А мужчина тем временем уходил, и ничего нельзя было с этим поделать, не будешь же уговаривать его задержаться… Остается признаться самой себе: такого состояния она никогда еще не испытывала. Мартин вылез из джипа и остался стоять, поджидая, когда к нему подбежит его верная Леди, прекрасных статей немецкая овчарка. Собака в восторге от встречи подскочила и довольно чувствительно ткнула хозяина в спину. Тот ответил грубоватым тычком, чем вызвал у животного новый взрыв радости. Забавляясь с Леди, Мартин размышлял о том, насколько раньше была проста жизнь в деревне — работа, еда, сон… Первозданные радости и никаких тебе тревог, волнений. И люди-то как-то лучше, чище душой были, не то что сейчас, когда многие готовы продать ее дьяволу за какие-то вшивые доллары. На обратном пути из города Мартин остановился в Бушбруке, купил в магазинчике пару толстых бифштексов, кочан капусты и несколько буханок белого хлеба. Хоть о своем здоровье он по мере возможности заботился, но вегетарианства не признавал. Если ты вырос на мясе и молоке, разве будешь относиться с предубеждением к продуктам, посланным самой природой? С секунды на секунду должен появиться Билли, чтобы это знать — и часов не нужно. Билли сам как часы. Каждое воскресенье они проводят за рыбной ловлей, независимо от погоды, и начинался день, как повелось, с ленча в домишке Бэрка. Хозяин подкинул в печку немного угля и пошел к старому дубовому столу готовить еду. Мелко нашинковал капусту, щедро добавил в нее моркови и лука и соорудил вполне приличный салат. Повернувшись, чтобы взять деревянную хлебницу, он через окно увидел, что Леди треплет в траве какую-то длинную палку. Ничего необычного в самой собачьей игре не было. Вот палка необычна — небольшой кол, на одном конце которого болтаются обрывки ярко-оранжевой ленты. Мартин накрыл крышкой уже почти готовые бифштексы, подозвал Леди и не без труда отобрал у нее ее игрушку. Оказалось, это специальная вешка, которой обычно метят территорию. — Где ты взяла эту штуковину? — Мартин повертел кол в руках. Странно, но с обоих концов деревянная поверхность испещрена какими-то цифрами или значками. Жаль, что следы от клыков сделали пометы совершенно неразборчивыми. — Опять таскалась на стройку? — спросил он и потрепал собаку по золотисто-коричневой голове. Широко размахнувшись, Бэрк швырнул деревяшку как можно дальше. Она упала в густую траву за тропинкой. Горожане избушку, в которой жили Мартин и Леди, назвали бы просто охотничьим домиком. Тут не было ни водопровода, ни телевизора. О цивилизации напоминали лишь стоявший на буфете телефон да две электрические лампочки — одна на кухне, а другая снаружи, у двери. Зато мощные бревенчатые стены и мебель, оставшаяся от прежних хозяев, делали домик вполне пригодным для жилья. Первоначально строение предназначалось для недолгого отдыха — сюда приезжали на уикэнд. Но владельцы после развода выставили дом на рынок для срочной продажи. Не успела городская газета опубликовать сообщение о торгах, Мартин тут же воспользовался крайне полезной информацией. И вскоре переехал из номера местного мотеля в свой собственный деревянный «замок в горах». Куда как хорошо: сам себе хозяин, ни от кого не зависишь, да и деньги в конечном счете сэкономил. Мартин вернулся в дом, поморгал, чтобы привыкнуть к скудному освещению. Бифштексы жарились, весело шипя на сковородке и издавая такой запах, что просто слюнки текли. Теперь бы не пропустить момента, когда мясо покроется золотистой корочкой. Так. Пора перевернуть куски на другую сторону и поперчить. И нечего заглядывать в кулинарные книги. Мартин всегда готовил, сообразуясь только с собственным вкусом, и его умению, сноровке позавидовал бы любой повар. Аппетитный запах заполнил кухню. — Эй, Бэрк, я люблю хорошо зажаренное мясо, но тебе не кажется, что оно чуточку подгорело? Хозяин резко обернулся и увидел Билли. — Я не знал, что сегодня у нас на ленч будут уголья, а то захватил бы чего-нибудь покрепче! — смеялся гость, выкладывая па кухонный стол упаковки с пивом. Затем он полез в бумажную сумку, выудил оттуда еще две банки пива и бросил одну Мартину. — Хватит жаловаться, Билли. Если бы мы рассчитывали на рыбу, которую ты поймал на прошлой неделе, то сейчас ели бы корм, предназначенный Леди. Не теряя времени, хозяин разложил еду по тарелкам. И приятели, сев за стол, принялись работать челюстями, отрываясь от приятного занятия лишь для того, чтобы открыть очередную банку пива. Мартин бросил Леди обглоданную косточку и вдруг вспомнил про недавнюю собачью игрушку. — Эй, Билли, когда ты поднимался на холм, не заметил никаких деревянных шестов с оранжевыми пластиковыми ленточками? — Топографические знаки, что ли? — спросил Билли. — Черт его знает, что это. Сегодня утром Леди притащила в пасти такую палку. Я было решил, что она бегала на стройплощадку, но вряд ли — слишком далеко. Билли, складывавший оставшееся пиво в бумажный мешок, остановился, задумался и не торопясь выдал итог своих размышлений: — Должно быть, они что-то делают поблизости. Это уж точно, что Леди не дотащила бы кол сюда от самой стройки. — Может, прочешем верхнюю дорогу, а к ручью спустимся потом? — предложил Мартин. — Ну что ж… Не похоже, чтобы рыба выстроилась вдоль берега, ожидая моего крючка, — засмеялся Билли. — А, кроме того, кто знает, вдруг в тамошних кустиках мы столкнемся с твоей таинственной леди? — Уже не таинственная, — сухо сообщил Мартин. — Ее зовут Кэти-Линн Адамс, и она риэлтер, представитель «Браун девелопментс» на строительстве стадиона. Выйдя из избушки, Билли прикрыл глаза от солнца. — Значит, она имеет право быть в долине Маккейба. Мартин захлопнул за собой дверь, велел Леди прыгнуть в джип и обернулся к Билли. — Это точно, право-то у нее есть, но хотелось бы знать, какого черта она сюда приезжала… Конечно, право такое у Кэти-Линн было. Проверив список агентов по торговле недвижимостью, он обнаружил, что эта женщина имеет допуск второй степени на любую строительную площадку. Единственное место, куда ей не разрешалось входить, были склады со взрывчаткой. Подумаешь, ему тоже не разрешалось туда входить, да кому они нужны, эти склады, кроме бригадира взрывников? Мартину живо представился темный ангар и Кэти-Линн, загнанная в угол мрачным бригадиром, который беззастенчиво разглядывает ее прелести. И ведь не убережешь красавицу от мужских притязаний. Не может же он каждый раз защищать ее от неприятностей. А судя по сцене, разыгравшейся в кабинете сегодня утром, и неприятности, и люди, доставляющие их, слетаются к той что мухи на мед. Мартин то и дело объезжал ямы и ухабы, что его, впрочем, совершенно не раздражало. Никто из аборигенов не жаловался на ужасные дороги, видя именно в них свидетельство нетронутости здешних мест. К тому же положительный эффект подобного бездорожья: оно спасало от туристов с их портативными шашлычницами и морозильниками. Нарушив молчание, Билли задумчиво произнес: — Каждый раз, когда я пацаном приезжал сюда с подходящей девушкой, у нее были неподходящие дни, так сказать… Преодолевая последние метры, остававшиеся до вершины холма, Мартин подумал, каково было бы встретить здесь рассвет с подходящей девушкой. Такой, которая уютно свернулась бы в старом, заплатанном спальном мешке, лежащем под звездным небом. Понравилось бы Кэти-Линн, если бы ее разбудили поцелуем на рассвете, приглаживая мозолистыми руками ее растрепавшиеся кудри? Едва ли… Такой подавай что-нибудь более цивилизованное, вроде вечеринки в шикарном доме. Скажем, в доме какого-нибудь богатого клиента, где официанты разносят коктейли и изысканные вина. Судя по ее дорогой машине и элегантному костюму, зад Кэти-Линн никогда не сиживал на чем-нибудь более зеленом, чем кукольная лужайка в городском предместье… — Останови джип! — крикнул Билли. — Слева от тропы я заметил что-то оранжевое! Мартин выключил зажигание. Едва они выпрыгнули наружу, как Леди уткнулась носом в землю и повела их прямиком к колу, точь-в-точь такому, с которым недавно играла. — Видно, кто-то только что вкопал его в землю, — сделал вывод Мартин. — Леди дает понять, что запах совсем свежий. — Овчарка дважды обошла вокруг кола и припустилась в лес, идя по следу, который смогла взять только она. — Посмотрим, кого ты нашла! — крикнул Мартин и помчался за ней. — Никто не предупреждал, что нам предстоит бежать кросс, — пожаловался Билли, топча подлесок ковбойскими ботинками. Когда он наконец догнал Мартина и Леди, он вынужден был опуститься на пень и отдышаться. — Вы чего здесь остановились? — спросил Билли, хватая ртом воздух. Мартин, стоявший на коленях, казалось, даже не заметил появления Билли. — Эй, Бэрк, почему остановка? — Леди остановилась, — лаконично бросил Мартин. Затем он наклонился, выдернул кол из рыхлой земли и стал ошеломленно разглядывать его. — Что ты нашел? — спросил Билли. Не поднимая глаз, Мартин ответил: — Этот кол оставили здесь вовсе не топографы, как мы думали. Деревяшка отмечает высоту над уровнем моря и поставлена здесь ребятами из «Браун девелопментс». — И что сие означает? — выдавил Билли. Сразу и не ответишь. Слишком сложно и пока не поддается объяснению. Изучая все, что касалось строительства стадионов для гольфа, Мартин заставил себя прочитать кучу скучных книг по землеустройству и планировке местности. То, что он считал совершенно бесполезным чтивом, теперь могло пригодиться. Мартин принялся анализировать написанные на палке цифры. — Бэрк, кончай чудить… Что за фокусы? Мартин вытащил из заднего кармана блокнот и стал что-то вычислять, не обращая внимания на вопросы Билли. Он подвел итог, потом пересчитал заново, сам не доверяя своей догадке. Наконец он поднял голову и приготовился к рассказу, которому суждено было много раз прозвучать в ближайшие несколько дней. — Каждый такой колышек содержит данные, описывающие слой земли и глины, опоясывающий вершину хребта. Долина внизу, уже почти очищенная от деревьев, самой природой отгорожена от остального мира… Мартин пристально всматривался в лицо Билли, следя за его реакцией. Тот тщетно пытался уловить мысль своего мудрого друга, удивляясь, почему таким суровым тоном тот заговорил. — Раньше ты считал, что они собираются расчистить только долину Маккейба. Но я не могу понять, какого черта им понадобились еще и холмы, — наконец высказался он. Подобрав с земли сломанную ветку, Мартин нарисовал на мягкой земле латинскую букву W. — Ты знаешь, как выглядит вулкан? — Ага, знаю. Вот так. — Билли ткнул пальцем в вершину нарисованной загогулины. — Долина представляет собой основание вулкана, а ее прикрывают со всех сторон холмы… Когда от обветренных щек Билли отхлынула кровь, Мартин понял, что добился своей цели. Он продолжал говорить, стараясь убедить не столько приятеля, сколько себя самого. — Из поколения в поколение эта глубокая котловина, огражденная цепью холмов, была природным водостоком для всей этой местности. — Понимаю, — прервал его Билли. — Если они застроят гряду вокруг котловины… Боже мой!.. — Это изменит не только водосток! В дальнейшем возникнет угроза засухи, а возможно, и наводнений. Одни посевные площади будут затоплены весенним паводком, другие обречены на засуху. Пересохнут и колодцы фермеров… — Мартин с треском переломил кол о колено и забросил обломки в кусты. Вся работа, которую он проделал, следя за охраной окружающей среды и тем, чтобы строительство не отразилось на жизни фермеров, оказалась бессмысленной. Теперь речь шла не о защите границ их владений. Начиналась битва за существование ферм. Мартин Бэрк отодвинул занавес и тут же подсчитал, сколько собралось народу. Тридцать рядов по десять человек в каждом плюс те, кто толпится сзади. Самый большой зал в поселке вмещал триста человек. Остальным места не досталось. Впрочем, сегодня такие мелочи никого не волновали. Был вечер понедельника, но все не задумываясь отменили еженедельную встречу в «Коровьем клубе», а также турнир ветеранов по игре в карты. Стоило Мартину заикнуться о своем открытии, и никто из жителей городка уже не мог думать ни о чем другом. Они пришли спасать себя. Спасать свои фермы, свои ранчо и, самое главное, тот образ жизни, который сложился много лет назад и сохранялся из поколения в поколение. — Мартин, парни из «Браун девелопментс» ждут внизу в кухне. Они говорят, что готовы, — сказал мэр Бобби Реймонд. Мартин бросил свою джинсовую куртку на скамейку за кулисами и устремился к лестнице, но Бобби схватил его за руку. — Перед выступлением они хотят поговорить с тобой с глазу на глаз. Отвечая пожилому фермеру, Мартин прямо смотрел ему в лицо. — Бобби, я знаю, что новость скверная. Возможно, они просто хотят знать, многие ли в поселке проведали о случившемся. Мэр наклонил голову и тихо, но внушительно проговорил: — Мы все здесь люди тертые. Мы пережили депрессию тридцатых, пережили засуху, которая случилась три года назад, и снижение закупочных цен на скот. Переживем и то, что они скажут, если будем точно знать, что сулит окончание строительства. — Знаю, Бобби. Затем я и привез их сюда, чтобы они рассказали обо всем этом, — заверил Мартин, гордясь тем, что ему доверили представлять таких достойных мужчин и женщин. — Люди верят тебе. Иначе я не взялся бы за это дело. — Мэр кивнул ему, сошел со сцены и присоединился к своей семье. Сегодня жители поселка намерены самым решительным образом постоять за себя. Муж за жену, сосед за соседа. Кэти-Линн набрала код из семи цифр: красные лампочки на световом табло потухли, загорелись зеленые, и дверь открылась. Она вошла и зажгла в коридоре свет. Как странно ощущаешь себя в этом здании вечерами, когда дневное оживление сменяется тишиной и покоем. Поглядев на часы, Кэти убедилась, что пришла не только вовремя, но у нее есть еще пятнадцать минут, чтобы собраться с мыслями перед назначенным Мартином поздним свиданием. Что за срочность? Она снова перечитала сообщение на своем пейджере: «Встретимся в вашем офисе в девять вечера. Дело безотлагательное. Мартин Бэрк». Раздался громкий стук в дверь. — Кто там? — громко спросила она. — Мартин Бэрк, — послышался ответный крик. Кэти-Линн положила ладонь на бронзовую ручку и вдруг остановилась. На двери не было ни «глазка», ни цепочки, и поблизости нет ни одного охранника. Не годится открывать дверь, доверяя лишь голосу. — Я открою только тогда, когда вы предъявите удостоверение личности, — заявила она. Мартин покачал головой, бросил свою поклажу, порылся в карманах. Но извлек из них только два ореха, обертку из-под жевательной резинки и восемнадцать долларов мелкими купюрами. — Послушайте, К.-Л. или Кэти-Линн, или как вам угодно себя называть, я не взял с собой водительские права, — простонал он. — Я вызвал ваш автоответчик и передал сообщение по пейджеру. Если вы не откроете дверь, встреча не состоится! — Неужели вы не носите в бумажнике никакого документа с фотокарточкой? А если вас остановят за превышение скорости? — допытывалась Кэти-Линн. — Кроме того, вы приехали слишком рано. Вы что, не следите за временем? — А вы кто, коп? — обозлился он. — Послушайте, я устал общаться с вами через дверь. Может, подождать, пока вы снова поедете мыть машину? — саркастически добавил Мартин. Ну что ж, ответ прозвучал как пароль. Ручка повернулась, и на пороге показалась улыбающаяся Кэт. — Заходите. — Мисс Адамс пропустила позднего гостя, закрыла за ним дверь и снова набрала код. Мартин сразу приступил к делу. — Я принес кое-какие таблицы, карты и отчеты. Вам понадобится бумага, чтобы делать записи. Когда Кэти-Линн уселась за письменный стол, Мартин развязал скрепленный резинкой сверток, бумаги разлетелись во все стороны. — Вы думаете, все это нам понадобится? — хмыкнула она. — Кажется, вы собрали сведения о каждом куске земли в округе. — Не в округе, — поправил Мартин. — Только об участках, граничащих с долиной Маккейба. Ошеломленная Кэт оглядела гору бумаг на столе. — Вы так и не объяснили, чем вызвана спешка. Почему нельзя было назначить встречу на другой день? — Ах, да, я совсем забыл, что вы не были на собрании, — извинился он. — На каком собрании? Мартин помедлил. Референт «Браун девелопментс» по связям с общественностью заверил его, что мисс Адамс не знала всех фактов, когда взялась за это дело… — Сегодня в поселке мы собрали всех владельцев земельных участков. — Еще несколько минут назад, подъезжая к офису, Мартин колебался, стоит ли посвящать ее в свои планы. Но теперь, глядя в ее васильково-голубые глаза, он хотел только одного: довериться этой красивой молодой женщине и привлечь ее на свою сторону. Опустившись в мягкое кресло, Адамс сложила руки на груди, ожидая продолжения. — Пожалуйста, перестаньте ходить вокруг да около, мистер Бэрк. Либо рассказывайте все, либо я собираю вещи и ухожу. — Когда Мартин начал рыться в своей коллекции, разыскивая нужный документ, она готова была лопнуть от любопытства. Этот человек казался исполненным несокрушимой самоуверенности, но когда дело дошло до объяснений, на него, кажется, напал столбняк. — В чем проблема, мистер Бэрк? — Мартин, — поправил он. — Предпочитаю, чтобы вы называли меня по имени. Мистером Бэрком был мой отец. Кроме того, я не ваш платный клиент, а человек, которому нужна помощь, — закончил он. — Но как же я помогу вам, если не знаю, о чем идет речь? Мартин решительно сдвинул бумаги в сторону. Затем он откинулся на спинку кресла и выпалил то, ради чего назначил эту позднюю встречу: — Ваша помощь мне нужна для остановки строительства стадиона в долине Маккейба… Она смотрела на него долгим, изучающим взглядом. — Пожалуйста, не глядите на меня, как на инопланетянина, — заявил он. — Я говорю серьезно. Нам нужна ваша помощь, чтобы не дать «Браун девелопментс» стереть поселок с лица земли. — Стереть поселок? — недоверчиво переспросила Кэт. — Не разыгрывайте изумление. Притворяться вы не мастер, — бросил хмурый посетитель. — Вы что, меня в чем-то собираетесь обвинять? В сотрудничестве с некими заговорщиками, которые хотят разрушить ваши фермы, построив в долине термоядерный объект? — Смех, сопровождающий эти слова, прозвучал суховато и несколько нервно. Кэти-Линн откинулась на спинку кресла, внимательно присматриваясь к гостю; тот явно не похож на пьяного: прекрасно сохранял равновесие, язык не заплетался и красных глаз тоже не наблюдалось. Может, сумасшедший? Разве нормальному придет в голову такая чушь? — Поразительно! Неужели вы не знаете, что в действительности происходит с вашим собственным проектом?! — воскликнул Мартин. — «Браун» нанял вас, чтобы представлять его интересы в сделках между компанией и фермерами, не так ли? Бэрк перегнулся через стол. От его мужественности просто захватывало дух. Она потрясла головой, пытаясь прийти в себя. — Вы правы, я работаю на «Браун девелопментс». Но меня наняли для того, чтобы купить землю для стадиона, а не разрушать ваши фермы. — Вы пытаетесь доказать мне, что абсолютно ничего не знаете об их конечных планах? Она прикусила нижнюю губу, как делала в детстве, когда задумывалась. — Должна признаться, что мистер Эрвин долго держал меня в неведении относительно некоторых аспектов строительства. — Кто такой Эрвин? — тут же спросил обеспокоенный собеседник. — Президент «Браун девелопментс». Человек, который нанял меня, чтобы купить землю для стадиона. Но не беспокойтесь, как раз сегодня я получила окончательные предложения по привязке проекта к местности, чтобы обратиться за сертификатом к окружным властям, — заверила Адамс. Мартин вскочил, оттолкнул в сторону кресло и быстро обошел стол. — У вас есть копия этих предложений? Давайте ее сюда. Мне нужно видеть их характеристики! — возбужденно потребовал он. Кэт тоже резко встала, лихорадочно пытаясь найти слова, способные заставить Бэрка образумиться. События начинали принимать дурной оборот. — Это секретные документы, конфиденциальность которых охраняется соглашением между клиентом и агентом. Я не могу отдать их ни вам, ни любому другому ковбою, затянутому в джинсы, которому удастся вломиться в мой кабинет! Уголки рта Мартина поползли вверх. Он помешкал секунду, любуясь похорошевшей от гнева женщиной. Какой огонь, какой темперамент! Ясно, такая будет держаться за свое добро зубами. Одно из двух: либо она знала все с самого начала, либо президенту «Браун девелопментс» пришлось немало потрудиться, чтобы запудрить ей мозги. Именно это и предстоит выяснить. — Я не совсем понимаю, о чем вы ведете речь, — сказала мисс Адамс, стараясь держаться от напористого гостя подальше. — Я риэлтер этого проекта. Через меня проходят планы и документы, которые должны быть утверждены округом. Может быть, ваши подозрения имеют под собой почву, а может, и нет. Держу пари, вам лучше всего поговорить с Джоном. — С Джоном? — насторожился Бэрк. — Я имею в виду Эрвина. Он президент… Мартин пожал плечами. — Я знаю, кто это такой. Меня удивляет другое: неужели вы так коротко знакомы, что зовете друг друга по имени? — Мистер Эрвин очень влиятельный человек в строительном бизнесе. Он ценит работу, которую я проделала для реализации этого проекта. Если я называю его по имени, то лишь потому, что в этом деле мы являемся полноправными партнерами. Понятно? — О, еще бы! Чего уж тут не понять? — ядовито бросил Мартин. — Вы с ним такие партнеры, что он может называть вас не «миссис Адамс», а просто «Кэти-Линн»… Он сказал «миссис»… Ясно, кольцо на ее пальце произвело впечатление. Бэрк посчитал ее замужней женщиной, подумала она. Да и как могло быть иначе? Колечко досталось по случаю, золотое обручальное, не слишком шикарное, но с прекрасными защитными свойствами против тех клиентов-мужчин, которые намереваются сократить дистанцию деловых отношений до минимума. К несчастью, маленькая мистификация иногда оборачивалась против нее самой. Вот как сейчас. Мартин оперся широкими плечами о висевшую над столом книжную полку и застыл в этой позе, давая понять, что ждет ответа. — Очень жаль, мистер Бэрк, но я вынуждена вас разочаровать. Я не замужняя женщина, которая изменяет своему супругу, как вы, должно быть, подумали. А обручальное кольцо ношу для того, чтобы заставить держаться в определенных рамках некоторых особенно возбудимых клиентов… Надеюсь, вы понимаете. Он пожал плечами. — О да, я прекрасно все понял, мисс Адамс. Она вновь кинула на гостя тревожный взгляд. — Так вы готовы рассказать мне все? Или мы упаковываем ваши бумаги и завершаем встречу? Засунув правую руку в задний карман джинсов, Мартин бросил на стол пачку помятых купюр. — Здесь восемнадцать долларов, мисс Адамс. Я нанимаю вас моим личным риэлтером и напоминаю: все, что я вам скажу, как и положено между клиентом и агентом, является строго конфиденциальным. Ясно? Мисс Адамс решительно отодвинула деньги на край стола. — Уберите ваши бумажки! Я… — Деньги тут ни при чем, мисс Адамс. Речь идет о доверии. Мы нуждаемся в вашей помощи. Точнее, я нуждаюсь в вашей помощи. Кэти-Линн была ошеломлена. Воплощение мужественности, маячащее на другом конце стола, нуждается в ней! Глава 3 Был понедельник. Мартин пообещал Билли заскочить в бар по дороге на стройплощадку. Остановившись в дверях, он сразу почувствовал царившее здесь напряжение: и те, кто сейчас притих у стойки, и те, кто остался дома, — все чувствуют себя как на иголках и ждут дальнейших событий. Эти люди не привыкли сдаваться. Им и в голову не приходило, что какие-то обстоятельства могут их заставить бросить все и начать новую, незнакомую жизнь. — Эй, Мартин, мы здесь, в углу! — дал о себе знать Билли, перекричав звук телевизора. Все повернулись и поглядели на Бэрка. Их взгляды не были ни враждебными, ни дружелюбными. То, что Мартин стал их последней надеждой в борьбе с «Браун девелопментс», словно поставило его над ними. Он перестал быть своим парнем и оказался на некоем пьедестале всеобщего настороженного почтения. Платой за этот пьедестал стало одиночество. Мартин обеими руками сжимал запотевшую кружку. — Не знаю, что холоднее: пиво или люди, — пожаловался он. — Не сердись на них, — ответил Билли. — Просто они не знают, как с тобой разговаривать. Они надеются на тебя и стесняются, что не могут помочь, потому как мозгов не хватает. Мартину хотелось погрузить все свое барахло в багажник «мустанга» и удрать отсюда подальше. Он вовсе не супермен, как некоторые хотят его представить. Какого черта люди связывают именно с ним, Бэрком, свое будущее? Разве он сам не обратился за такой же помощью к мисс Адамс? Вчера вечером, разыскивая потерянные часы, он неожиданно для самого себя пришел на озаренный лунным светом берег, сел и задумался. Кто такая эта Кэти-Линн? На чьей она стороне? Было трудно поверить, что женщина, столь рьяно соблюдающая профессиональную этику, сознательно участвует в заговоре. А если, тем не менее, это так, тогда она не может не знать способа остановить «Браун». Допустим, сама того не ведая, оказалась втянутой в аферу и, значит, не владеет всей информацией. Как ни странно, Мартин от души надеялся, что она не причастна к заговору. Похоже, он восхищается ею. Особенная женщина! Ничем не напоминает особ своего пола, с которыми Бэрк привык проводить время. Кэти-Линн из тех, которые не только возбуждают мужскую плоть, но еще и требуют работы ума. Живые голубые глаза — как они сощурились, когда она хотела уличить собеседника во лжи! Пышные светлые кудри и самые выразительные на свете губы, не знавшие помады… Губы, созданные для поцелуя. Но если б речь шла только о чистой физиологии! Нет, конечно. Куда больше Бэрка сейчас занимало другое. Ему надо увериться в том, что этот человек, сколько ни искушай его деньгами, может не клюнуть на наживку и выбрать честный путь. Так кто же ты такая, мисс Адамс? Билли что-то сказал и ждет ответа. Ах, да, Бэрка, видите ли, сограждане стесняются. — Мне и не нужны их мозги. Я хочу от них одного: чтобы не шарахались от меня как от чумы. Под Эдди Маккейбом скрипнуло кресло. — Ма сказала, что чужаки тебя перекупят. А я ответил, что она рехнулась и что ты непременно выручишь нас. Правда, Марти? — взмолился Эдди. — Обещаю сделать все, что смогу, — утешил его Бэрк. — Вот только не уверен, что моих стараний будет достаточно. — Гнать их в задницу отсюда! — грохнул кулаком по столу Тони Бык. Мартин понимал это желание, но «Браун девелопментс» купила землю по всем правилам, заплатив при этом хорошие деньги. Попытка выгнать строителей из долины на данном этапе может закончиться для взбунтовавшихся фермеров разве что тюрьмой. — Парни, не подумайте, что я хочу сменить тему, предупредил Мартин. — Кому-нибудь из вас повезло увидеть человека, который бы ловил рыбу в ручье, который течет из долины? — Ты про старый городской ручей, что ли? — спросил Тони Бык. — Слушай, а ведь верно… За все лето там не было ни одного рыболова, — задумчиво промолвил Билли. — К чему бы это? — Вчера вечером, когда я наконец нашел свои часы, меня занесло на берег ручья. И тут я заметил, что на помойках совершенно чисто. — Как чисто? — удивился Билли. — Как на этом столе. Я специально залез проверить два бака и не почувствовал даже запаха рыбы. Никто давно не пользовался ими. Почему? — Ма говорит, что у ручья бродят привидения, — прошептал Эдди. — Привидения? — Ага… Иногда ма нормальная, а иногда бредит вслух, но тут даже брат Джо сказал, что она права. Он велел поить коров только из пруда и приказал перед дойкой не гонять их на водопой ручью. Тут в мозгу Мартина что-то щелкнуло. — Должно быть, я на прошлой неделе выудил из ручья всю форель, когда ставил свой новый перемет, — пошутил Тони Бык. — На прошлой неделе сколько рыбы ты поймал? — прервал его Мартин. — Ни одной! — с досадой признался Тони Бык. — А когда ты в последний раз выловил что-нибудь в этом ручье? — наседал Мартин. — Сказать по правде, — признался Тони, — я уж и не помню, когда приносил домой полное ведро. — Ма говорит, что парни со стройки не хотят, чтобы их стадион пах рыбой, и поэтому нарочно отпугивают ее, — сказал Эдди, сокрушенно покачивая головой. — Ну уж это ерунда! Отпугнуть рыбу от воды труднее, чем ворон от сада! — вмешался Билли. Мартин залпом допил остатки пива и бросил на стол смятую десятидолларовую бумажку. — Пора ехать! — Эй, а чем закончились твои встречи? — спросил Билли. — Ты что, не хочешь рассказать нам, как продвигается дело? — Могу сказать только одно: чем больше я узнаю про «Браун девелопментс», тем больше убеждаюсь, что мы должны остановить их. — Еще бы! — фыркнул Билли. — Это все знают. — Ну и что ты собираешься сделать, чтобы выгнать их отсюда? — спросил Эдди. — Это буду не я, — сказал Мартин, придвигая кресло к столу. — Ты что, хочешь бросить все и уехать? — испугался Эдди. — Нет, не брошу и не уеду. Но если кто-то и спасет город, то это буду не я. Не один я. Город сам должен подняться и спасти себя. По дороге на стройплощадку Мартин не мог отделаться от чувства, что он топчется на месте. Ясно было одно: «Браун девелопментс» перекрыла рыбе путь в долину. Зачем? Может быть, компания, убедившаяся, что вода здесь стерильно чиста, намеренно изводит рыбу? Чтобы в пересохшем русле нечему было гнить… Если бы можно было доверять этой Адамс на все сто процентов, то вместе им по плечу сложить эту мозаику. Каждый день ему открывается новый кусочек тайны. Работай они рука об руку, им вполне по силам разгадать причину того, что творится в долине Маккейба. Хорошо бы иметь такого партнера, который пойдет за тобой хоть на край света, утешит тебя при неудаче и отпразднует с тобой победу: надежную, уверенную в себе, умную и красивую женщину, которой он не устанет любоваться ни днем, ни ночью. Смешно… У него получился портрет идеальной жены, а не соратника по борьбе со строительством стадиона для гольфа. Заходящее солнце окрашивало все вокруг в янтарный цвет: горизонт был мирным и безоблачным. Наслаждаясь вечерней прохладой, Бэрк расстегнул верхние пуговицы рубашки и подставил ветру загорелую грудь. На пропускном пункте он показал свое удостоверение и остановился рядом с «линкольном» Кэти-Линн. — Вы опоздали, — сказала та, подходя к двери джипа. Ясно, эта особа не любит ждать. Сделав вид, что он ничего не слышал, Мартин выпрыгнул из машины на утоптанную глину. Маленькое облачко пыли опустилось на идеально отполированную поверхность «линкольна» цвета морской волны. Мартин обернулся к Кэти-Линн. — Сегодня вы выглядите совсем по-другому… — Он оценивающе окинул взглядом ее фигуру, вполне достойную, чтобы быть увековеченной скульптором. Белая хлопчатобумажная блузка была узлом завязана над тонкой талией. Неожиданно Мартин почувствовал, что, оказывается, тонкая полоска кожи между блузкой и джинсами способна возбуждать больше, чем женские прелести, едва прикрытые крошечным бикини. Широкий пояс подчеркивал ее крутые бедра. Нежная округлость груди вздымалась и опадала, когда Кэти-Линн вдыхала в себя влажный воздух долины. — И выглядите замечательно, — честно признался он. — Спасибо, — удивленно ответила она. — Я раскопала старые джинсы в кладовке… И неожиданно удостоилась комплимента. Мартин улыбнулся. — Я не шучу, Кэти-Линн. Спортивный стиль вам очень к лицу. Совсем не обязательно носить строгие деловые костюмы, чтобы заставить мужчин воспринимать вас всерьез. Она быстро взглянула на Бэрка. Как он догадался о ее вечном комплексе? Неужели ее неуверенность в себе видна первому встречному? Или этот человек умеет читать чужие мысли? — Ну что ж, спасибо, мистер Бэрк. Я учту это, когда буду готовиться к следующей встрече с вами. Мартин пожал плечами. — Прошу прощения. Я не собирался гладить вас против шерсти. Просто заметил, что вы хорошо выглядите, и подумал, что стоит вам об этом сказать. Не беспокойтесь, больше о вашей одежде я говорить не буду. Реакция на его в общем-то безобидные слова оказалась неожиданной — полные печали глаза. Так смотрит человек, пытающийся перебороть боль. — Это я прошу прощения. Просто я не привыкла к комплиментам, за которыми ничего не кроется, — призналась она нерешительно. — То есть, иными словами, вы подозреваете в каждом мужчине соблазнителя. Заодно и мне досталось. — Нет, это не так. То есть я хотела сказать, что мне нет нужды вас ни в чем подозревать… — пролепетала вконец растерявшаяся Кэт. Мартин долго смотрел на нее, прежде чем ответить. — Значит, вы не доверяете никому из мужчин, а особенно тем, которые пытаются быть с вами любезными? — Он догадывался, что дело здесь не только в невзначай оброненных комплиментах. Кэти-Линн зрелая женщина и наверняка наслушалась от мужчин хвалебных слов о своей внешности. Почему же у нее так резко изменилось настроение? — Я не знаю, что у вас на уме, — попыталась она объяснить свое поведение. — Но, посудите сами, что я должна подумать, видя, как вы выпрыгнули из джипа и стали поигрывать мускулами? Мартин рассмеялся. — Я не приказывал им напрячься, но за комплимент спасибо! Щеки Кэт залила краска. — Может, на время забудем о наших фигурах и сменим тему? Вы говорили, что нам надо изучить стройплощадку. Мартин взял с заднего сиденья два желтых мотоциклетных шлема и, не слушая возражений, водрузил тот что поменьше на золотые кудри Кэти-Линн. При этом он не устоял перед соблазном коснуться ее шелковистых волос. — Вам придется спрятать прическу под шлемом, без этого не обойтись, если учесть, что нам предстоит подниматься на вершину гряды, — объяснил он. Адамс бросила на него подозрительный взгляд. — При чем тут вершина гряды? Я думала, мы приехали осматривать строительство, а не любоваться долиной в лучах заката. Мартин нахлобучил на себя шлем, схватил сумку и устремился к пропускному пункту. — Слушайте, почему бы до конца дня вам не видеть во мне старшего брата? А я, со своей стороны, буду думать о вас как о сестре. Кажется, необычное предложение вполне устроило Кэти-Линн, и она пошла следом за новоиспеченным родственником. — Только не о моей сестре, — пробурчал себе под нос Мартин и улыбнулся. — Вы прихватили с собой карту участка, или мы будем слоняться по стройке наудачу? — Я здесь вырос и знаю эту долину и гряду так же, как собака знает собственный двор, — ответил он. — Тогда расскажи мне, Фидо, — пошутила Кэти-Линн, неожиданно дав ему кличку, — про характер собак, живущих в здешней глуши? Мартин поднял бровь. — На своем примере? Ну, как всякий добропорядочный пес, я все время нахожусь рядом с хозяйкой, защищаю ее от диких зверей или двуногих хищников. Я не отойду от нее, даже умирая с голоду или от жажды. И всегда буду предан ей и только ей. — Он усмехнулся. — А если нас разлучат буря, трагедия или невезение, я буду бежать аж за тридевять земель, но отыщу того, кому предан. — А если за это время хозяйка умрет? — лукаво спросила Кэти-Линн. Он обернулся, посмотрел ей в лицо и улыбнулся — печально и насмешливо. — Ответ ясен. Я тоже умру от тоски и одиночества на том месте, где вы уснули вечным сном… А теперь, когда я рассказал вам о своей преданности, растолкуйте мне, что я буду иметь взамен. — Он положил руку на ее шлем и заставил слегка пригнуть голову, чтобы не задеть за торчащую ветку. — Обещаю кормить и поить верного Фидо каждый день, — откликнулась она. — Ты никогда не будешь голодным. Он на мгновение остановился и повторил эти слова, словно пробовал их на вкус: — Никогда не буду голодным? Я буду защищать вас до последней капли крови, буду предан вам до последнего вздоха, а за это получу собачью похлебку и миску воды? Кэти-Линн обернулась, посмотрела ему в лицо и уперлась руками в бедра. — Я имела в виду не это, — возразила она. — Надеюсь. Иначе связь оборвалась бы. — Я говорила в переносном смысле. Речь ведь шла о собаке. К вашему сведению, я заботилась о попугае моего соседа во время его отъезда, и птица чувствовала себя преотлично. Она ускорила шаг, и Мартин подавил невольную улыбку. Кэти-Линн хранила про себя свое прошлое. Ее личная жизнь оставалась для него загадкой. Она не замужем, но это вовсе не значит, что так было всегда. У нее есть какой-то сосед. Может, сосед не по дому, а по постели? Таинственная леди оберегает свои секреты… — Я уставала на работе, возвращалась поздно, но никогда не забывала накормить птицу или почистить клетку, — сказала она. — И не жалела для своего временного питомца денег на еду и витамины. — Да не об этом речь! — прервал он, взмахнув рукой дирижерским движением. — Я не сомневаюсь в благополучии попугая. — Все равно вы меня не слушаете, — бросила она и ускорила шаг, словно пыталась убежать от подробностей, способных обнажить правду. — Тогда скажите мне то, чего я не услышал. Скажите, как вы любили его, как переживали, когда он болел, и как плакали, когда он умер, — потребовал Бэрк. — Плакала я или нет, это не ваше дело, — ответила Кэти-Линн и почти побежала по тропе. — Нет, именно мое дело, — глядя ей вслед, пробормотал Мартин. — Мне нужно знать, есть в вас сострадание или вы такая же ледяная, как горный ручей… Когда он догнал Кэти-Линн, та стояла в двух футах от конца тропы. Ее прелестные губы были поджаты, отчего ангельски прелестное лицо приняло сумрачное выражение. Бэрк остановился рядом и, скрестив руки на груди, следил за ее взглядом, блуждавшим по никелированному рулю, кожаным сиденьям и выхлопной трубе. — Что это? — «Ямаха-10 °CС» с двумя цилиндрами. Классическая модель. Теперь таких не делают. Мечта коллекционера. — Вот пусть коллекционер на нем и ездит, — отозвалась Кэти-Линн. Мартин изучающе взглянул на нее. — Почему вы боитесь мотоциклов? Потому что богачи предпочитают ездить на лоно природы на своих смешных маленьких мопедах? Она обернулась и посмотрела ему в глаза. — Неправда. У моего университетского друга был мотоцикл, и иногда после занятий он возил меня на пляж. Просто я уже вышла из того возраста, чтобы таким способом ездить на лоно природы. Мартин уселся на «ямаху» и приглашающим жестом похлопал по заднему сиденью. — Садитесь поживее! Обещаю, что ни в кого из ваших знакомых мы не врежемся, а так нам удастся обследовать весь объект в десять раз быстрее, чем пешком. — Он скинул с плеча сумку и поставил ее на бирюзовый бензобак. — Теперь или никогда. Либо садитесь, либо идите пешком, — бросил Мартин. Следить за Кэти-Линн, лихорадочно оценивающей все «за» и «против», было одно удовольствие. К тому времени, как Мартин ударил ногой по стартеру, она овладела собой и заставила себя сесть на заднее сиденье. Любая вожатая девочек-скаутов была бы довольна, увидев пять сантиметров, отделявших бурно вздымавшуюся грудь Кэт от напряженно выпрямленной спины Мартина. Бэрк без предупреждения схватил ее правую руку и заставил обнять себя за талию. Когда грудь Кэти-Линн крепко прижалась к спине Мартина, у того бешено заколотилось сердце. Она отпрянула и попыталась вырвать руку из его пальцев. — Что вы делаете? Не реагируя на ее протест, Мартин заставил заработать мотор и с наслаждением ощутил его мощь. Промчавшись через поляну, Бэрк снова потянулся за ее руками, но этого не потребовалось: увидев стремительно летевшие мимо деревья, Кэт сама судорожно обхватила его широкую грудь. — Держитесь крепче! — крикнул он через плечо. — Сейчас немножко потрясет! — Весь дальнейший путь они проделали, слившись воедино. Когда Мартин слегка отклонялся во время поворотов, она инстинктивно повторяла его движение. С каждым метром Кэти-Линн чувствовала себя все более уверенно: природные грация и сила позволяли ей реагировать на самые головокружительные виражи и неожиданные скачки мотоцикла. Поднявшись на самую высокую точку, доступную мотоциклу, Мартин заглушил мотор и ощутил чувство потери, когда Кэт соскользнула с сиденья и его разгоряченной спины коснулся предвечерний ветерок. Он слез с мотоцикла, подошел к краю плато и начал изучать долину с видом бывалого фермера, осматривающего свои поля. — Глазам своим не верю… — тихо сказал Бэрк. Его лицо исказилось, как от боли. — Я знаю, что вы имеете в виду. Действительно, зрелище драматичное, — откликнулась Кэти-Линн. — Драматичное?! — рявкнул он. — Каждый день эти парни уничтожают еще один участок земли. У «Браун девелопментс» нет совести, ею движет только всемогущий доллар! Не дав Кэт возможности возразить, Бэрк продолжил, указывая рукой на долину: — Бьюсь об заклад: стоит кому-нибудь помахать пачкой денег, и эти ребята выроют здесь могилу, в которой можно будет похоронить такой город, как Бушбрук, со всеми потрохами… Ну, что вы теперь скажете? — вдруг спросил он. — Я понимаю, как вы огорчены застройкой долины, и… — Застройкой? — От громкого негодования он перешел почти на зловещий шепот. — А не уместней ли здесь другое слово? Скажем — «разрушение». И учтите — речь идет не о парке, в котором привыкли играть дети, а о возможности фермеров кормить свои семьи! — Он вглядывался в ее глаза, пытаясь найти в них намек на понимание. — Вы соображаете, какими последствиями обернется для Бушбрука это строительство? — Думала, что соображаю, — пробормотала Кэти-Линн. — А теперь вы говорите, что одна часть долины будет затоплена паводками, другая пересохнет, и через три месяца после окончания строительства фермерские хозяйства, существовавшие здесь веками, будут уничтожены… — Она покачала головой и отвернулась, чтобы скрыть появившиеся на глазах слезы. — Должно же быть хоть какое-то объяснение этому бессмысленному варварству?.. — Мисс Адамс, вы видите остатки леса на дне долины? Как вы считаете, сколько там валков? — Валков? — Ну да, рядов этой смеси земли и древесины, которую оставляет за собой техника вашей строительной компании, — гневно сказал он. Кэти-Линн посмотрела туда, куда указывала его рука, и наугад сказала: — Кажется, пятьдесят-шестьдесят. — Вчера вечером было восемьдесят два! — бросил он. — Горы еще живых существ молча ждут, когда их свалят в эту братскую могилу и какой-нибудь парень в каске с надписью «Браун» плеснет керосином, чиркнет спичкой и положит начало кремации! Кэти-Линн не могла оторваться от этого тягостного зрелища. Она окончательно утратила чувство времени и очнулась только тогда, когда Мартин стремительно зашагал к мотоциклу. Пытаясь восстановить самообладание, Кэт бросила последний взгляд на долину. Но долины больше не было: теперь и ей, мисс Адамс, тоже виделась здесь лишь братская могила. Глядя на Мартина, расхаживавшего вокруг своего мотоцикла, Кэти-Линн ощутила приступ тошноты. Если она правильно поняла его слова, то именно ее стараниями поселок пришел к катастрофе. Теперь уже ей самой потребовалась помощь Мартина, чтобы прояснить ситуацию. Когда их глаза встретились, стало ясно: они оба понимали, что дела обстоят хуже некуда. Это означало куда большую неприятность, чем нежелательное нашествие туристов. Речь шла об уничтожении фермерских хозяйств. Оба понимали, что жителям придется покинуть свои дома. Спасти их могло только одно: немедленное прекращение строительства. Кэти-Линн вцепилась в никелированный руль и принялась крутить резиновую рукоятку. — Теперь-то вы мне верите, или нужны еще какие-нибудь доказательства? — спросил Мартин. Кэти-Линн покачала головой. — Речь здесь не только о вере. Я хочу для себя уяснить, что мы в состоянии сделать для фермеров, живущих вокруг долины Маккейба. — Я пойду на все, чтобы остановить уничтожение полей, пастбищ, усадеб моих соседей и друзей, — заявил Мартин. — Если речь о соблюдении закона, то купчие «Браун девелопментс» безукоризненны. Уж будьте уверены! Я была одной из тех, кто составлял их. Если же говорить о деньгах, то даже все семьи округа вскладчину не сумеют выкупить долину обратно. Так что, как ни грустно в этом признаться, — мы бессильны, — подвела она невеселый итог. Мартин напряженно смотрел куда-то вдаль. — Как вы думаете, что заставило компанию выбрать для строительства такой маленький городок? Почему именно Бушбрук? Кэти-Линн подняла глаза на высокую ель и задумалась. Потом спросила: — Чем зарабатывает себе на жизнь большинство здешнего населения? На какие доходы они живут? — Они работают, — ответил удивленный Мартин. — Это ясно. Но где они работают? На фермах или в городе? — Девяносто пять процентов трудится на земле. Половина выращивает скот, а половина — зерно. Кое-кто из женщин работает в местном магазине, на почте, в парикмахерской… А что? — спросил Мартин. Налетевший порыв ветра прошумел в кронах деревьев. Кэти-Линн тщательно подбирала слова. Она была риэлтером и умела разговаривать с людьми. Сейчас потребуется весь ее такт. — Осторожнее… — пробормотала она себе самой. — Не понял, — бросил Мартин. — О чем вы? — Если вы хотите что-нибудь построить и не уверены, что соседям это понравится, где вы начнете стройку: рядом с небоскребом, битком набитым адвокатами, или в глуши, подальше от глаз блюстителей закона? — наконец спросила она. Аналогия понятная. К тому же ясно, что Кэти-Линн не хочет обидеть жителей поселка, а просто излагает свои соображения. Да, его друзья и соседи не слишком сильны в науках. Они трудились на земле и зарабатывали себе на жизнь собственным хребтом. Естественно, «Браун девелопментс» не пожалела трудов, чтобы найти наименее рискованное место, жители которого не сумели бы толково воспротивиться строительству и не имели бы денег для такой борьбы. С этой точки зрения выбор чужаками сделан верно. — Я вас понимаю, — заявил Мартин. — Но мы же не будем сидеть сложа руки и спокойно смотреть на то, как нас лишают средств к существованию и разоряют наши земли! Кэт лихорадочно размышляла. В мозгу вспыхнули слова Джона Эрвина: «Пожалуйста, помните, что эта информация сугубо конфиденциальна. Вы как мой агент по торговле недвижимостью не имеете права разглашать ее… Я действительно доверяю вам, мисс Адамс, иначе „Браун девелопментс“ не имела бы дела ни с вами, ни с вашей фирмой…» Эти слова звучали в голове, не давая собраться с мыслями. — Не кипятитесь, Мартин. Они выбрали ваш поселок, зная, что вы здесь недостаточно образованны и богаты, чтобы бороться с ними. Но я кое-что вспомнила и поняла, что стала их агентом тоже не без причины, — созналась она. — Вы еще не забыли Блейна? — Того парня, который ворвался к вам в кабинет и заявил, что он ваш партнер? Кэти-Линн шагнула в свое прошлое, к болезненным воспоминаниям. — Несколько лет назад Блейн Тернер действительно был моим партнером по торговле недвижимостью; кроме того, я считала его своим лучшим другом. А он использовал мои связи и умение общаться с людьми, чтобы уговорить их вложить сотни тысяч долларов в проект, который не имел ни малейшего шанса на успех… Мартин терпеливо ждал продолжения, видя, что от признания ей становится легче. — Когда настал конец, Блейн едва не утопил и меня. Но я боролась изо всех сил. Мне помогли деньги, оставленные родителями, и уверенность в том, что я сумею выплыть. Мартин засунул руки в карманы джинсов и зябко поежился. — Мне очень жаль. Я не знал, что ваши папа с мамой умерли. — О нет, они живы, слава Богу, просто переехали. Но я не хочу, чтобы деньги, которые они заработали себе на старость, достались мошенникам вроде Блейна Тернера. Мои папа и мама заслуживают лучшей участи, чем красный штамп на приговоре суда «Уплачено полностью»… — шепотом закончила она. Немного придя в себя, Кэти-Линн продолжила свою невеселую исповедь. — Мне удалось сохранить лицензию на право заниматься торговлей недвижимостью, но о прошлом напоминает выговор в моей личной карточке, который снимается лишь через пять лет. Вот поэтому меня и выбрал «Браун девелопментс». Мартин быстро переваривал информацию. — Да, похоже на то, что они рассчитывают направить вашу энергию и желание спасти лицензию себе на пользу. А запись о дисциплинарном взыскании сделала вас уязвимой, к тому же дает возможность, если что, все грехи списать на якобы недобросовестного работника. Поселок, населенный простаками, и проштрафившийся риэлтер… Команда что надо. Конечно, при таком раскладе «Браун» проиграть не может, — заключил он. — Или все-таки может? Где-то в глубине души у Кэти-Линн зашевелилось профессиональное честолюбие. Казалось, этот нечаянный знакомец зарядил ее своей неиссякаемой энергией. — Садитесь. Едем на другой конец гряды. На сей раз понуканий не потребовалось. Кэти-Линн надела шлем, прыгнула на сиденье, и мотоцикл с ревом помчался в долину. Обхватив талию Мартина, она не могла не заметить, как прекрасно сочетаются их тела. Чем выше они поднимались, тем менее утоптанной становилась тропа. Кэт заметила, что здесь тоже множество шестов с оранжевым пластиковым верхом. Мартин быстро огляделся. — Вот оно, это место, — сказал он. — Никогда его не забуду. Кэти-Линн нервно засмеялась. — Ну а теперь, когда вы завезли меня черт знает куда, может быть, скажете, зачем вы это сделали? Бэрк насупился. — Все еще собираетесь видеть во мне обольстителя? — Да нет же. Я вижу, что вы очень серьезно относитесь к своему делу. Меньше всего на свете вы похожи на человека, который потащит ничего не подозревающую женщину на вершину горы, чтобы полюбоваться закатом и насладиться панорамой долины. Для этого вы чересчур профессиональны. — Намекаете на то, что я зануда? — осведомился он. — Вы не зануда, просто очень целеустремленный человек, — сказала она, посмеиваясь над своим скоропалительным выводом. — А знаете, скорость очень бодрит, — призналась Кэти-Линн. — Я всю жизнь любила быструю езду, так что с мотоциклом вы неплохо придумали. Но, Господь свидетель, мужчины всегда стремятся к приключениям, их так и манит совершить что-нибудь отчаянное. А ко мне так и липнут те, про которых говорят: «седина в бороду, бес в ребро»… Мартин расхохотался. — Вы что, проводите много времени с мужчинами средних лет? — Боже мой, да мне вполне достаточно моих коллег! Каждый норовит распустить руки и думает только о том, кого бы окрутить сегодня вечером. Мужчины льстят лишь для того, чтобы затем унизить. Для них нет более приятного зрелища, чем женщина, скатившаяся вниз по служебной лестнице, — заключила она. — Но вы деловая женщина, успешно работающая в мире мужчин. Вам впору создавать собственную компанию. Кэти-Линн слегка замешкалась с ответом. — Вы знаете, почему мне понадобился партнер по торговле недвижимостью? Мартин ответил то, что само сорвалось с языка: — Он был, видимо, для вас близким человеком? — Не угадали, — отрезала она. — Я достаточно хорошо подготовлена, знаю свое дело и являюсь, поверьте, настоящим профессионалом. Но никто не принимал меня всерьез, пока я не стала появляться на встречах с клиентами, таща на буксире партнера-мужчину. Мой ум, его пол… И так продолжалось довольно долго. — Кэти-Линн забарабанила пальцами по сиденью и заставила себя успокоиться. — Простите. Я не собиралась исповедоваться вам в своих прежних просчетах. Стоит признать, что и он, Мартин, не раз свысока смотрел на женщин-работниц. Сейчас даже противно вспомнить, как он, не читая, откладывал в сторону заявления женщин, когда отбирал работников на стройку. До сегодняшнего дня половая дискриминация оставалась для него только темой дневных телепередач для домохозяек. Теперь же он впервые столкнулся с человеком, для которого этот вопрос имел жизненно важное значение. Он заставил себя поглядеть Кэти-Линн в глаза и еще раз понял, что перед ним стоит незаурядная женщина. Она говорила о прошлом с болью, но пусть знает — сегодня у нее появился союзник в борьбе за равноправие. — Мне жаль, если у вас сложилось впечатление, будто я не принимаю вас всерьез. Это не так, — извинился он. — Но я хочу, чтобы вы поняли: я ценю вас и как специалиста, и как женщину. — Мартин двинулся к ней, непроизвольно выставив вперед руку, словно хотел схватить и стереть в порошок каждого типа, который в прошлом посмел причинить ей боль. Кэти-Линн инстинктивно шагнула навстречу; их пальцы сплелись, словно для рукопожатия, но внезапно все изменилось. Оба стояли неподвижно, не в силах разнять руки и боясь спугнуть мгновение. — Я не знаю… — запинаясь, промолвила Кэти-Линн за секунду до того, как Мартин привлек ее к себе и прижался ртом к ее губам, губам, которые возбуждали его одним своим видом еще при первой встрече. Поцелуй был крепким: он раздвинул эти прелестные губы и ощутил ее теплое дыхание. Бэрк не торопился и не навязывал свою близость, но несколько мгновений спустя, когда по телу Кэти-Линн стало разливаться тепло, она внезапно вздрогнула. — Пожалуйста, отвезите меня к машине, — прошептала Кэт. Мартин сделал шаг назад. Глаза у него были грустными. Он отчаянно пытался понять, почему у Кэти-Линн так быстро изменилось настроение. — Простите… Я не должен был этого делать, но вы такая желанная женщина, что… — Пожалуйста, — взмолилась Кэти-Линн. — Я хочу домой. В какой стороне мой дом? — испуганно спросила она, топчась по кругу и обводя глазами горизонт. — Тсс… Все будет хорошо, — утешил ее Мартин, как утешают ребенка. Краем глаза увидев мотоцикл, Кэт стремглав бросилась к нему, словно к старому знакомому. Как ни странно, теперь вид «ямахи» ее успокаивал. Безмерно расстроенный, Мартин сел в седло и завел мотор. Теперь прикосновение рук Кэти-Линн ничуть не возбуждало его. Где-то в глубине его души гнездилось подозрение, что неистово прижимавшаяся к его спине молодая женщина была смертельно ранена. Глава 4 Спустя пятнадцать минут после поцелуя смущенная и подавленная Кэти-Линн сошла с мотоцикла. Мартин следил за ней, снова и снова обдумывая происшедшее — их игривый разговор, поездку на вершину холма и, наконец, поцелуй. Видно, в какой-то момент он неправильно воспринял сигнал, которым обычно обмениваются между собой мужчина и женщина. Неправда, проворчал про себя Мартин. Она хотела, чтобы к ней прикоснулись, не меньше, чем я хотел того же. Просто из ее прошлого вырвался какой-то демон и лишил нас этого удовольствия, заключил он. Не обращая внимания на замешательство Мартина, Кэти-Линн двинулась к своей машине, набрала код, и дверь «линкольна» открылась. — Мне нужно заехать в офис, — пробормотала она, не поднимая глаз. — Вот повезло-то! Эй, Мартин! — донесся до них голос Бобби Реймонда. Мартин метнул взгляд на Кэти-Линн. Она в растерянности остановилась, не зная, то ли принять участие в беседе, то ли прыгнуть в машину и нажать на газ. Кэт медленно обернулась. — Здравствуйте, господин мэр… — Добрый вечер, мэм. — Бобби кивнул, приподняв ковбойскую шляпу. — Я не заметила, как вы подъехали. Вот собираюсь вернуться в город… — пробормотала Кэти-Линн первые пришедшие на ум слова. — Я специально остановился, чтобы повидаться с нашим доверенным лицом. Нужно сесть и как следует потолковать. Как мужчине с мужчиной, если вы понимаете, что я имею в виду. — Понимаю, — кивнула Кэти-Линн. — Бобби, дай нам слегка остыть и чего-нибудь выпить, а потом мы встретимся с тобой у ручья, — проворчал Мартин. Кэти-Линн проглотила комок в горле и попыталась взять себя в руки. — Идите, идите, джентльмены. Сказать по правде, я уже опаздываю и очень тороплюсь. — Подождите секунду, Кэти-Линн, — взмолился Мартин. — Бобби, тебе ведь не к спеху? Мэр Бобби Реймонд покачал головой. — Тебя трудно застать на месте, малый, но если ты обещаешь, что недолго, верю на слово. — Спасибо, Бобби, — кивнул Бэрк. — Я провожу леди и сразу вернусь. Каждый норовит урвать кусок его времени! Но сейчас у него свои планы. Сейчас, может быть, самое главное — выяснить, какой раны он ненароком коснулся. Почему его поцелуй заставил Кэти-Линн почувствовать себя несчастной? — Постойте, — крикнул Бэрк, видя, что она нагнулась к двери «линкольна». — Я только хочу сказать вам… сказать, что… прошу прощения, если обидел вас. Кэти-Линн поспешно села в машину и захлопнула за собой дверь. Ощутив себя в безопасности, она медленно опустила стекло. — Я принимаю ваши извинения. Спокойной ночи. — Послушайте, леди, — вспылил Мартин, раздосадованный своей неспособностью понять ее чувства. — Повторяю, мне жаль, если я оскорбил вас. Но мне показалось, вы хотели, чтобы вас поцеловали. А когда я это сделал, вы стали холодной, как пустой чайник. Меньше всего мне хотелось бы причинять вам боль. Тем более чтобы вы плакали. Что мне еще сказать? — Вы тут ни при чем. Это моя проблема, — неохотно ответила Кэти-Линн. — В чем она заключается? — не отставал Бэрк. Кэти-Линн надела темные очки, чтобы спрятать покрасневшие от слез глаза. — Все будет в порядке, не беспокойтесь, — пообещала она. Мартин нахмурился. — Не беспокоиться? Вы же расстроены. И все из-за меня. — Не из-за вас, — сказала Кэти-Линн. — Это воспоминания. Поверьте, все будет в порядке. Просто мне нужно поехать домой и ненадолго прилечь. — Думаете, вы сможете вести машину? — спросил Мартин. — Пару минут назад вы дрожали как осиновый лист. Я боялся, что вы упадете с мотоцикла. А теперь вы хватаетесь за руль и собираетесь целый час ехать до города? — Вы просили съездить с вами на стройплощадку. Мы поднялись на вершину холма, полюбовались долиной и вернулись. Я согласна с вашей оценкой проекта и готова помогать вам. — Согласны и готовы помогать? Что с вами? Двадцать минут назад вы были в невменяемом состоянии и едва не рыдали, а теперь ведете себя так, будто ничего не случилось? — Извините, что доставила вам беспокойство, — проговорила враз потухшая, даже как будто постаревшая Кэти-Линн. — Да будет вам известно, я вовсе не хотела, чтобы меня целовали. Просто вы застали меня врасплох. — Не зря, наверное, у вас двойное имя. Вас две: одна — Кэти, другая — Линн. Сегодня, пожалуй, я видел обеих. — Ну, ну, еще попробуйте намекнуть, что я сумасшедшая. А сами-то хороши! Подстерегаете женщин ночью на мойке, — насмешливо сказала она. — Ах да, мойка. Мы ведь так и не закончили тот разговор, правда? — Какой разговор? Мартин подозрительно разглядывал ее. — Скажите мне, что вы делали, бегая по кустам, словно спугнутый кролик? — Кролик? Ну вот, теперь еще и кролик. Какой-то животный фетишизм. Вы что, считаете мир сплошным зоопарком? — Перестаньте отвечать на вопрос вопросом. Я ведь не из числа ваших драгоценных клиентов. Ну так что же вы ответите мне? — потребовал он. — Раз вы не мой клиент, то и отвечать вам я не обязана! Так что не тратьте свой запал понапрасну! — Кэти-Линн сняла темные очки, вынула из сумки кошелек и выхватила из него смятые бумажки, которые несколько дней назад Мартин бросил ей на стол. — Вот ваши восемнадцать долларов. Наймите себе другого высокооплачиваемого риэлтера! — хмыкнула она. — Вы туповаты для того, чтобы иметь с вами дело! Он никогда не встречал такой женщины! Минуту назад дрожала, как росинка на листе, а сейчас смотрит тигрицей. Кэти-Линн повернула ключ зажигания. — Отойдите в сторону, — предупредила она. Было видно, что сейчас ее ничто не остановит — нажмет на газ и проедет по его кожаным туристским ботинкам. Мартин тихонько чертыхнулся и отошел ровно на столько, чтобы не рисковать пальцами ног. — Не думал я, что у вас хватит духа вступить в борьбу. У большинства женщин его не хватило бы. Она внезапно остановилась. — Не судите о моих способностях, сообразуясь с половой принадлежностью. Если хотите знать, в Палате по торговле недвижимостью я считаюсь одним из самых перспективных агентов! — А я и не говорил, что вы глупая. Я сказал, что у вас могло не хватить духа. Она прищурилась, словно готовилась броситься в атаку. — Дух… Да что вы знаете о духе? По-вашему, нужно много духа, чтобы жить и умереть в этой глухомани? Таким людям, как вы, ни к чему ни паспорт, ни даже водительские права, потому что они ничего дальше своей деревни в жизни не видели и не увидят! Мартин рванул дверь настежь, схватил Кэти-Линн за руку и вытащил из машины. — Если уж вы решились оскорблять мое мужское достоинство, то делайте это стоя и глядя мне в глаза! — приказал он. Обоих захлестывали эмоции: сердца колотились, лица пылали от гнева. Порывисто дыша, она ткнула его ладонями в грудь. — Только такой мужлан, как вы, может думать, что единственное назначение женщины, работающей в фирме, это разносить кофе и соленые орешки! Ну так позвольте сказать вам вот что: тот болван, который посмел относиться ко мне свысока, теперь торгует подержанными автомобилями на заброшенной автостоянке! — крикнула она и залилась слезами. Бэрк снова прижал Кэти-Линн к груди — на сей раз не для поцелуя, а чтобы сломить ее сопротивление. Он наклонился и прошептал ей на ухо: — Я действительно не хочу обижать вас, а держу сейчас крепко только для того, чтобы вы успокоились. — С этими словами он принялся неспешно и бережно покачивать ее из стороны в сторону, убаюкивая, словно маленькую. Постепенно тело Кэти-Линн расслабилось, руки безжизненно упали. — Если я сейчас поцелую вас, вы снова заплачете? Кэти-Линн снизу вверх посмотрела в глаза своему неожиданному защитнику. — Нет, — прошептала она. — Ваше прикосновение не причиняет мне боли. Просто иногда воспоминания о прошлом ранят сердце… — пробормотала она, ощущая тепло его тела. Мартин стоял и ждал. Ждал ее реакции; ждал, что сейчас в намеренном движении приблизятся ее губы. И когда она приоткрыла рот — вовсе не для того, чтобы что-то произнести, а чтобы целовать и принимать поцелуи, — он не заставил себя ждать. Их губы встретились в неистовой страсти. Руки Кэти-Линн рванулись вверх и обвили сильную мужскую шею. Потом она притянула его к себе, ища крепких объятий и стремясь убедиться в том, что вызывает желание. Бэрк не обманул ее ожиданий. Ее трепещущие губы раздвинулись. Жесткий рот Мартина впился в них, и на этот раз она не отпрянула. Кэти-Линн радовалась его страсти и просила большего, но вдруг отстранилась, испуганная силой проснувшегося в ней желания. Теперь ей нужно было во что бы то ни стало остаться одной, чтобы понять, откуда взялась эта страсть и что та может принести в будущем. — Не могу поверить, — пробормотала Таня, вихрем врываясь в кабинет Кэти-Линн. — До сих пор мне не приходилось работать с агентами, заключившими сделки на миллион долларов. Думаешь, меня пригласят на церемонию награждения? — спросила она, вздергивая подбородок и любуясь своей осиной талией, отражавшейся в зеркальном окне. — Ну если тебе хочется пойти, то можешь взять мои билеты. Надеюсь, места будут хорошие. — Хорошие? — фыркнула Таня. — Ты одна из трех риэлтеров, которых будут чествовать. У тебя будет самое престижное место во всем зале. — Любопытно, — отозвалась Кэти-Линн. — Сидеть на престижном месте — это как раз для меня. То непрестижное забытье, то чуть ли не пьедестал… — Не хочешь попозже пройтись по магазинам? — спросила Таня. Она покопалась в висевшей на поясе сумочке, вынула оттуда крошечный шелковый кошелек, дернула молнию и сморщила носик: с деньгами явно не густо. — Можно было бы потратить аванс в счет будущего жалованья, — прозрачно намекнула она. Не моргнув глазом, Кэти-Линн полезла в нижний правый ящик стола и вынула оттуда блокнот, куда вносила свои расходы. — Ну что ж, давай проверим твое финансовое состояние, — предложила она. Уж ей ли не знать, что Таня еще не погасила предыдущий долг, что давно обходится вещами, которые Кэти-Линн выделяет ей из собственного гардероба. Таня опустилась на кожаный диван и подобрала под себя ноги. — Ладно, К.-Л. Забудь про аванс. Я предлагаю тебе выгодное дельце. Ты дашь мне поносить твой блейзер, а взамен можешь взять мой черный костюм. — Черный костюм? — повторила Кэти-Линн. — Да ты сама влезаешь в него с трудом! Таня, я не ношу одежду, которая сшита для куклы Барби. Оставь костюм себе. А чтобы ты не считала меня жадной, можешь надеть одну из моих новых юбок. — Не в обиду тебе, скромнице, будет сказано, — хихикнула Таня, — но твои юбки слишком уж длинны. А насчет костюма подумай. Если ты наденешь к нему золотой пояс и черные лакированные туфли, ни один мужчина не устоит. Кэти-Линн знала, что Таня желает ей добра, но соблазнять женатых мужчин с помощью черного костюма в обтяжку в ее плацы не входило. — И кого ты приведешь с собой на церемонию? Кого-нибудь симпатичного? — снова оживилась Таня. — Я же сказала тебе, что не пойду, — повторила Кэти-Линн. — Думаешь, моей стене не хватает еще одной гравированной пластинки? Кому это нужно! — Тебе и нужно! — воскликнула искренне пораженная собеседница. — Ведь ты все делаешь для признания. Черт побери, я знаю, как ты — нет, мы — работали над делом «Браун». Комиссионные волнуют тебя в последнюю очередь. Ты стремилась выиграть и одержала победу! Так что иди и получай свою награду! — Меня больше не волнуют ни мои достижения, ни мой статус. Мне невыносимо думать, что из-за моих побед на риэлтерском фронте страдают люди. — Тебе же будет хуже, если Эрвин Джон не увидит твоего улыбающегося лица на своем президентском банкете, — предупредила Таня. Кэти-Линн начала было возражать, но вдруг умолкла. Гладить босса против шерсти на данном этапе игры не следовало. Если вокруг ее проекта начнется тяжба, наверняка понадобится его поддержка. Таня права: на церемонию придется пойти, а на банкет тем более. Ничто не доставляло Брюстеру Макнилу большего удовольствия, чем трубить об успехах его подчиненных, а сегодняшний вечер дает для этого широкие возможности. — Так кто же, — гнула свое Таня, — будет тем счастливчиком, который поведет ваше величество на подиум для вручения награды? Кэти-Линн отвернулась от лукавого лица секретарши. — Честно говоря, я рассчитывала, что со мной пойдешь ты, — ответила Кэти-Линн, вынимая из верхнего ящика стола глянцевые пригласительные билеты. — Увы, я уже обещала Тимми потанцевать с ним, если ты понимаешь, что я имею в виду, — подмигнула Таня. — Понимаю, — пробормотала Кэти-Линн. — Ну что ж, ходить куда-нибудь в одиночку — это не самое худшее из того, что происходит со мной в последнее время… Таня хитро улыбнулась. — А как же твой Геракл со стройки? Кэти-Линн чуть не выронила чашку с малиновым чаем. — Ради Бога, с чего ты это взяла? — Мартин Бэрк и Таня видели друг друга один-единственный раз, да и то мельком. — Ну, начнем с того, что каждый кусок бумаги, лежащий в мусорной корзине у твоего стола, исписан его именем. Ты придумала столько начертаний слов «Мартин Бэрк», что никакому дизайнеру каллиграфии за тобой не угнаться. И даже я не играю в эту игру с таким увлечением, с каким ты рисуешь вензель «МБ»! Кэти-Линн задумалась. Всего несколько дней назад Таня впорхнула в кабинет и помахала перед носом начальницы рукой с обручальным кольцом: — Глянь-ка, К.-Л., какую морковку принес своему зайчику медведь Тимми! Не могу дождаться дня, когда я ошеломлю его матушку и стану миссис Тимоти Александр Хенсуорт. Может, она получит инфаркт и откинет копыта? — рассмеялась довольная собой невеста. Кэти-Линн завидовала их пылкой обоюдной преданности. Мир Тани и Тима прост и бесхитростен. Влюбленные не знали бы никаких преград, если бы не родители. Обе семьи были не в восторге от предстоящей свадьбы. — Таня, не беспокойся из-за леди Хенсуорт. Дай человеку привыкнуть к этой мысли. Рано или поздно ты покоришь капризную даму если не своим очарованием, то своей энергией, — засмеялась Кэти-Линн. — А я и не беспокоюсь. Тимми мой плюш, вый мишка, и я думаю только о том, чтобы сделать его счастливым. Да, мы с ним люди разного круга и воспитание у нас разное, но мы смотрим не в прошлое, а в будущее. Скажи мне К.-Л., почему это люди предпочитают оглядываться, а не смотреть вперед? — Все мы немножко грешим тем, что живем в прошлом. Очень трудно похоронить призраки былого и забыть старые обиды, особенно если эти призраки появляются вновь, — призналась Кэти-Линн. — Что тебя больше пугает? То, что Блейн еще может причинить тебе вред? Или ты боишься влюбиться снова и поэтому со всех ног бежишь от своего Геракла? Кэти-Линн едва не поперхнулась глотком чая. — Влюбиться? О чем ты? К чертовой матери! Я вовсе не собираюсь еще раз довериться слепому случаю и попасться на удочку мошеннику типа Блейна Тернера! — К чертовой матери? Ничего себе выражается наша «мисс Успех»! — Извини, я не хотела… — Кончай извиняться каждый раз, когда даешь волю своим чувствам, — сделала ей замечание девушка. Кэти-Линн взяла пейджер и стала просматривать вчерашние сообщения. — Я не влюблена в Мартина Бэрка. Просто сейчас мы с ним очень тесно связаны. Он нуждается в моей помощи, чтобы остановить строительство стадиона для гольфа. — Как ты ему поможешь? Ты ведь не можешь разорваться пополам, служа одновременно и покупателю, и продавцу. Кэти-Линн вышла из-за стола и села рядом с Таней. — Верь мне, я знаю свои обязанности и понимаю, что здесь есть противоречие, но оно легко устранимо. Я… я могла бы… Я уже подумываю, а не махнуть ли мне рукой на свою лицензию и начать работать с Мартином ради спасения его поселка, — призналась она. — Что? С ума сошла! А что ты будешь делать, когда все кончится? Жить на ферме и пытаться заставить бурых коров давать шоколадное молоко? — Очень смешно! Пока я стараюсь не заглядывать далеко в будущее. — Пой, ласточка, пой… — Таня соскочила с дивана и ткнула пальцем в стоявшую на полке черную кожаную тетрадь. — Тогда скажи мне, «мисс Смелость», что это такое? — Ты прекрасно знаешь, что это мой дневник, — нахмурилась Кэти-Линн. — Нет, мэм, ваш дневник вот где! — показала Таня на письменный стол. — А это твой план на пять лет вперед. Держу пари, что в клеточке против каждого месяца у тебя стоит какая-нибудь аккуратная запись. Может, проверим? — Зазвонивший на столе Тани телефон заставил обеих вспомнить о работе. — Я подойду, — сказала Таня, — но прежде договорю. Ты одновременно и мой босс, и лучшая подруга, поэтому прими добрый совет. Если ты способна допустить мысль, чтобы бросить работу ради какого-то Мартина, это значит, что ты хочешь построить с ним будущее. Поэтому перестань финтить, признайся, что ты без ума от своего Геракла! А раз так — начинай жизнь сначала, понятно? — Я тебя выслушала, — сказала Кэти-Линн. — Знаю, что выслушала. А ты сделай над собой усилие и попытайся еще и понять меня! — крикнула Таня и понеслась к телефону. Кэт посмотрела на свой пятилетний план, а потом сквозь открытую дверь заглянула в соседнюю комнату. Таня уже склонилась над горой корреспонденции, с бешеной скоростью сортируя письма и вскрывая конверты. — Вот это и есть моя жизнь. Жизнь, расписанная по клеточкам… — прошептала она. — Я ездил туда вовсе не для того, чтобы любоваться стройкой, — сказал Мартин. — Я искал мира и покоя. — Ну и как, нашел? — спросил Билли. — Нашел. Мэра, — ответил ему Тони Бык. Билли нахмурился. — А Эдди говорил, что ты возил на стройплощадку эту женщину… риэлтера. Мартин еле сдержал улыбку. Нет-нет, да забудешь, что в поселке, где домов не наберется на одну городскую улицу, ничто не удержишь в секрете. — Ну что ж, Эдди говорит правду. Сегодня я ездил с мисс Адамс к холмам. Вот что я вам, друзья мои, могу сказать: это не женщина, а жар-птица. В ней столько граней… И все разных цветов и оттенков. — Ну и что ты со своей птицей там увидел? — поинтересовался Тони Бык. — Я же уже сказал, что мы были на стройплощадке и видели там деревья, пыль и… — Ну вот, а твои друзья в это время бились об заклад, занимался ты любовью на траве или нет, — подал голос из угла Эдди. — И гадали, всюду ли она блондинка. Я сказал, что да, конечно. Я же видел ее портрет, и волосы у нее светлые, цвета соломы. Правда, Марта? — Да, Эдди, — ответил Мартин. — Ты видел ее портрет. Но вот что, парни: мы ездили не на пикник. В холмах мы занимались делом. — Знаем мы, какое это дело… — проворчал Тони Бык. — Не у всех мозги в штанах, — огрызнулся Бэрк. — Эта женщина — леди, и если вы не перестанете говорить о ней в таком тоне, то вообще при мне даже не произносите ее имени! За столом воцарилась тишина; каждый что-то напряженно высматривал в своей кружке с пивом. — Извини, — начал Билли. — Мы только пытались немножко развеселиться, вот и все. — Ладно, проехали. Ребята, я еще хотел рассказать вам о том, как мы поболтали с мэром. — Тут все подсели ближе к столу и пригнулись друг к другу, словно опасались, что их подслушают. Мартин обвел взглядом друзей, тяжело вздохнул и начал: — Вчера мэр получил окончательное заключение наших адвокатов. — Парни пригнулись еще ниже. — Похоже, нам хана. Ничего нельзя сделать. «Браун девелопментс» получил официальное разрешение и готов начать застраивать холмы. Никто не сказал ни слова. Да и о чем здесь говорить! Наконец Билли стряхнул с себя оцепенение. — Мы бессильны? Ты хочешь сказать, что с долиной Маккейба покончено? — Ну… — протянул Мартин. — Я сказал, что адвокаты дали задний ход. Они советуют подождать окончания строительства, затем потребовать экспертизы, доказать факт нанесения ущерба сельскохозяйственным угодьям и добиваться ликвидации стадиона. — Я не понимаю, о чем ты говоришь, Марта, — пробормотал ошеломленный Эдди. Тони Бык так злобно отодвинулся, что со стола едва не попадали кружки. — Они говорят, чтобы мы сидели смирно, словно послушные детки, и закрыли дверь конюшни после того, как лошадь уже убежала? Так, что ли, Бэрк? — Ну, брат, ты, как всегда, торопишься… — улыбнулся Эдди и похлопал Тони Быка по спине. — Садись и пей пиво. У Марти есть план, забыл? Он сам так сказал. Мартин приподнял бровь. Бывали случаи, когда спокойствие Эдди остужало их горячие головы. Хорошо, что он сегодня здесь. — Есть одна идея, однако планом это не назовешь. Строительство остановить можно, но всех наших проблем это не решит, — предупредил он. — И кто же подал такую идею? — поинтересовался дотошный Билли. — Это не имеет значения. Все равно расхлебывать кашу придется мне. А теперь слушайте внимательно. Повторять не буду, — заявил Мартин и вытащил из кармана листок бумаги, на котором был начерчен план. За столом воцарилась тишина. — Все знают, что долина Маккейба лежит далеко внизу, что с обеих сторон она окружена холмами и деревьями и что в ней течет ручей, который потом бежит через весь Бушбрук? — А то нет! — нетерпеливо бросил Тони Бык. — Ну тогда вы знаете и то, что «Браун девелопментс» собирается углубить дно, а на холмах устроить трибуны. — Ты уже говорил, что для этого придется уничтожить ручей, — добавил Билли. — Так что же нам теперь делать — переломать их оборудование и взорвать все трейлеры и ангары? — с горящими глазами полюбопытствовал Тони Бык. — Нет, мы ударим их в слабое место. Я и мисс Адамс говорили о том, почему компания «Браун» с самого начала выбрала наш маленький городок, когда возникла идея… — Эта мисс — твоя подружка? — с насмешливой улыбкой перебил Тони Бык. — Мой друг, — поправил Мартин. — Но ведь она не лучший твой друг, правда, Марти? — Нет, Эдди, не лучший. Просто она совсем другая, — сказал Бэрк, пытаясь не показать виду, что ему хочется защищать Кэти-Линн от всего мира. Он посмотрел на часы. — Вот что, парни, уже поздно. Либо слушайте, либо ждите до завтра, когда об этом узнают все остальные… — Это помогло: он снова привлек к себе их внимание. — Хоть мне и нелегко это даже произнести, но другого выхода, кроме пожара, я не вижу. И начаться этот пожар должен с моей фермы. — Мартин обвел глазами стол. Казалось, все перестали дышать. — Будем исходить из того, что «Браун» не захочет строить стадион рядом с пустошью. Кроме того, я не думаю, что им понравится скандал, который поднимет пресса, если наши фермы уничтожит огонь. — Так я и думал, — сказал Билли. — Ты навернулся с мотоцикла и повредился рассудком. Что еще за выдумки, Бэрк? — не своим голосом завопил он. — Точно, человек свихнулся, — поддакнул Тони Бык. — Я понимаю, что в крутых ситуациях нужны крутые меры, но скажи, как мой сгоревший дом помешает им застраивать холмы? Да, я понял: не прими мы меры — и у меня пересохнет колодец, но, по крайней мере, останется крыша над головой. Зато у Билли воды будет навалом. Если ты не врешь, весной он поплывет как рыбка. Никто не обращал внимания на дрожавшего в углу Эдди, пока тот не брякнул кружкой об стол, расплескав пиво. Слезы катились по его смуглому лицу, по обожженным солнцем морщинам и падали на пыльные джинсы. — Я не могу убивать телят, а ты заставляешь меня их сжигать! — выкрикнул Эдди, вскочил и выбежал из бара. — Тьфу ты, дерьмо собачье! — выругался Мартин. — Все будет совсем не так… Ребята, вы сидите, а я пойду за ним. Надо его успокоить и отвезти домой. — Не волнуйся, — бросил Тони Бык. — Я сам схожу за ним. Все равно настроение поганое. — Он поднялся и вразвалку побрел к дверям. Билли с тоской оглядел опустевший стол. Было видно, что ему тоже хочется уйти. Мартин поднял глаза и встретил его взгляд. — Мне нянька не нужна. Так что ступай. Я в порядке. — Знаю, что в порядке, — пробурчал Билли. — Ничто не страшно несокрушимому Мартину Бэрку! Но пока я не ушел, хочу задать тебе один вопрос. Ты так и будешь жить на своем пьедестале в одиночку? — Кончай молоть языком, — отмахнулся Мартин. — Просто я подумал, доводилось ли тебе мечтать о том, чтобы кто-нибудь был рядом. Похоже, ты убежден, что всю жизнь проживешь один, как святой или отшельник. — С чего ты это взял? — возмутился мрачно Бэрк. — Ну а если я не прав, то когда ты собираешься открыть дверь и впустить жизнь в свою лачугу? Кроме меня и твоей собаки, никто до сих пор не переступал ее порога. Мартин допил остатки теплого пива, пытаясь собраться с мыслями. — Билли, вот ты как догадался, что наконец встретил свою суженую? Скажи, что отличало ее от всех других женщин, прошедших через твою постель? — Гмм… Черт, не знаю, как объяснить. Когда я встретил свою Лилли, ей аркан не понадобился. Она была первой женщиной, которая завоевала мое сердце, не ударив при этом палец о палец. Однажды Лилли позволила ее поцеловать, а потом мне захотелось большего. И вот что я тебе скажу: она-то не проходила через мою постель. — Так что же, она досталась тебе девушкой? — выпалил пораженный Мартин. — Скажу тебе так: если в день свадьбы моя новобрачная не была девушкой, то никого, кроме себя, винить в этом смысле не могу, если ты понимаешь, о чем речь, — подмигнул Билли. — Ну ты и мастер излагать! — подивился Мартин. — Скажи мне другое: как ты узнал, что она единственная и что ты полюбил ее на всю жизнь? Хлопнув друга по спине, Билли распорядился, чтобы им принесли еще пару кружек. — Тут каждый сам решает свою проблему, Бэрк. Как бы ты ни любил женщину, ничего не выйдет, если ты не постараешься, чтобы полюбили тебя. Думаешь, Лилли не припомнила мне те дни, когда я ее в упор не видел? Пойми, женщина похожа на кусок новой кожи. Ее нужно ласкать и гладить, иначе она станет жесткой и грубой. Но если потянешь слишком сильно, кожа затрещит, порвется, и уж тут ее не зашьешь и не подштопаешь. С двумя кружками пива и тарелкой воздушной кукурузы к ним подошла Пегги, одаривая друзей обольстительной улыбкой. — Привет, Мартин! На-ка тебе горяченького к пиву, — игриво подмигнула она. — Спасибо, Пегги. Сколько с меня? — Извини, дорогуша, сегодня мне не удастся па тебе нажиться и потревожить твой банковский счет. Вон та цыпочка, что сидит в углу, положила на вас глаз, мальчики. За все уже заплачено. Оба, как по команде, обернулись к дальнему столику. — Да, эта леди из другого анекдота… — пробормотал Билли. — Она и есть твоя подруга? — Это мисс Адамс, риэлтер, — гордо заявил Мартин. — Догадываюсь, что она пришла сюда из-за меня. — Она улыбается, ты улыбаешься, она смотрит на тебя, а ты на нее… — понимающе оценил ситуацию Билли. — Ладно, Бэрк, забирай пиво и дуй отсюда. Не годится заставлять леди ждать. Мартин, возбужденный, как мальчишка, взял кружки и пошел к столику в углу, пытаясь не расплескать пиво. — Подозреваю, что вы пришли ко мне, — заявил Мартин. Мисс Адамс приветливо улыбалась, радуясь дружелюбной атмосфере, царившей в маленьком придорожном баре. — Вы правы, я к вам. Присаживайтесь, — указала она на потертую кожаную банкетку. — Приехали поговорить о пожаре? — брякнул Мартин. Кэти-Линн окаменела, сразу забыв о том, что хотела пригласить этого человека на церемонию награждения. — Я думала, вы сболтнули о пожаре со зла. Вы хотите сказать, что это правда? — с трудом выдавила она. Мартин пристально смотрел ей в глаза. — Ага. У нас связаны руки, но мы не собираемся сидеть и ждать, когда «Браун» погубит поселок. — Вы лишитесь всего… Огонь не станет разбираться, где свое, а где чужое. Ваши дома сгорят дотла. Как вы будете жить? — По-вашему, милочка, лучше любоваться тем, как сотня голов скота будет подыхать от теплового удара или ломать себе ребра, прыгая через забор в поисках глотка воды или охапки травы? — Представив себе эту картину, Кэти-Линн заерзала на стуле. — Впрочем, не лучше будет и когда поросят накроет половодьем. Кэт со стуком поставила кружку, вскочила и выбежала на улицу. Жадно глотая холодный воздух, она пыталась справиться с приступом тошноты. — Вам плохо? — спросил бросившийся следом Мартин. — Отстаньте от меня! — крикнула Кэти-Линн, прыгнула в «линкольн», и колеса машины заскрежетали по гравию. Это она так близко к сердцу приняла разговор о смерти? Такое у многих городских неженок бывает. Мартин вырос на ферме и привык к естественному круговороту «рождение — жизнь — смерть». Ему даже трудно было понять категорическое нежелание людей говорить о неизбежном. Отец и мать Мартина умерли. Хоть были они уже очень пожилыми, сын болезненно переживал утрату, оплакивал их уход. Он часто вспоминал дорогих ему стариков, потому что любил родителей и берег память о них. Он знал с колыбели: только тот, кто способен тосковать о навсегда ушедших, сам будет достоин доброй памяти людей. Может быть, Кэти-Линн так расстроилась из-за того, что недавно перенесла тяжелую потерю? Кого она оплакивает? Родителей? Любовника? Брата или сестру? Мартин не раз пытался хоть что-нибудь выведать про ее семью. Бесполезно. Наверное, считает: тебе, мол, какое до меня дело? Конечно, женщина подобного типа никогда не доверится человеку его круга. Предпочтет, видимо, заплатить две сотни долларов какому-нибудь городскому шарлатану-психоаналитику за возможность поделиться своими бедами. Да, разные они с мисс Адамс люди, так что стоит сказать самому себе: у тебя свои заботы, у нее — свои и оставь человека в покое. Ради долины Маккейба такая не откажется от визита в парикмахерскую или к зубному врачу. Кэти-Линн — честолюбивый, энергичный и удачливый риэлтер. У нее нет времени ни на возню с грязными, нищими фермерами, ни на свидания с аборигеном типа мистера Бэрка. — Вот так-то, старина, — сердито пробормотал мистер Бэрк, будто поставив точку в затянувшемся разговоре. Глава 5 Приближался вечер, и тени тянувшихся ввысь небоскребов с каждой минутой становились длиннее и темнее. Кэти-Линн медленно ехала на банкет в городской деловой центр. Улицы в этот час пустынны, не то что днем, когда здесь негде яблоку упасть. Час назад настроение у нее было — хуже не придумаешь. Хотелось бежать куда глаза глядят. Казалось, что жизнь загнала ее в угол, из которого уже не выбраться. Но сидя за рулем машины, она немного успокоилась, сумела взять себя в руки. Когда ничего другого не остается — надо смириться с реальностью. Финансовый и деловой успех… Разве не к этому она стремилась? Жаль, конечно, что «Браун девелопментс» прибрал к рукам этот несчастный Бушбрук, но она-то, Кэти-Линн, тут при чем? Она сделала свою работу вполне профессионально. Остальное от нее не зависит. Конечно, провести вечер, ограждая себя от чужих локтей и хлопая в ладоши, ей не улыбалось, но что поделаешь? Достижения торговцев недвижимостью всегда отмечались пышно, и сегодняшний вечер не станет исключением. Ее будут чествовать, поздравлять; более того, последняя удача поможет восстановить пошатнувшийся было авторитет. И, значит, история с Блейном Тернером забудется раз и навсегда. Чуть раньше Кэти-Линн в нерешительности стояла перед платяным шкафом, не зная, что ей надеть. Господи, кому какое дело до ее внешнего вида? Все равно она идет на праздник одна. Мартин не будет танцевать с ней ни сегодня, ни в какой-нибудь другой вечер. Жизнь развела их по разные стороны баррикады. Победа одного неминуемо означает поражение другого. Казалось, пора бы привыкнуть к мысли, что ей всюду предстоит быть одной, но так грустно к подобному привыкать… Успех всегда давался Кэти-Линн дорогой ценой: сегодняшний вечер был очередной платой. Нелегко было бросить смущенного и обескураженного Мартина у бара, хотелось вернуться, окликнуть его и объясниться. Но удалось перебороть это желание. Что дало бы продолжение того разговора? Только усугубилось бы взаимное непонимание. Впрочем, в глубине души она сознавала: Бэрк заслуживает объяснения. У Кэт уже выработалась привычка — никого не допускать до своих переживаний. Стена, которую она воздвигла между собой и людьми, не только оберегает от чужого грубого вторжения, но еще и защищает ее от лишней боли. Откуда знать недотепе мистеру Бэрку, что ни один мужчина не был так близок к тому, чтобы разрушить эту невидимую стену, как он? Это-то и испугало, это-то и заставило трусливо удрать из бара и оставить человека в полном недоумении. Ну не объяснишь же ему, что знакомство с ее прошлым не принесет добра обоим. В общем решено: сегодня она идет на вечер одна, а с завтрашнего дня начинает новую жизнь… Ее нынешний наряд — итог ее безразличия к сегодняшнему торжеству. Загадала, что наденет первое же платье, которое с закрытыми глазами вынет из шкафа. Рука выхватила довольно короткое вечернее платье из золотистой парчи. Ну, значит, так тому и быть! Удлиненный лиф подчеркивал стройность фигуры. Глубокий вырез на спине, длинные рукава — ничего не скажешь, фасон оригинальный. Сюда еще черные туфли с золотой отделкой плюс золотые кольца серег, и можно ехать. Потянувшись за сумочкой, Кэт посмотрела на настенные часы, желая убедиться, что не опаздывает. Легко быть пунктуальной, когда зависишь только от самой себя. Ведь никакой принц Дезире не приедет за ней и не позвонит в дверь. Сегодня вечером мисс Адамс, увы, сама сядет в свою машину, сама пройдет к месту за банкетным столом, а потом сама же и отвезет себя домой. Может быть, так даже лучше. Впрочем, иного и не дано. Не стоит делать вид, будто стоишь перед выбором. Стемнело. Вечер просто сказочный. Когда нарядная Кэт вышла из машины, то ощутила этот удивительный покой природы. Было достаточно тепло для прогулки при звездах. Мысль позабавила. Одинокая дама в коротком вечернем платье и туфлях на высоких каблуках прогуливается по центру города… Есть на что посмотреть! Отдав служителю ключи от машины, мисс Адамс пошла к залу, где уже играла музыка, стоял гул веселых голосов и слышались объявления ведущего. Кэти-Линн обвела фойе глазами, ища знакомых. Одна фигура привлекла ее внимание. К притолоке бокового входа непринужденно прислонился мужчина с бокалом в руке. Он обернулся на звук ее шагов, и у Кэти-Линн перехватило дыхание. Уйти, скорее уйти, пока есть возможность! — Эй, К.-Л… Холодная, сильная рука обхватила ее запястье, и Кэт почувствовала уже знакомое чувство гадливости. — Отпусти сейчас же, — вполголоса приказала она. — Улыбайся. На нас смотрят, — сквозь зубы прошипел Блейн Тернер. Он дернул ее к себе и стиснул талию так, что Кэти-Линн едва дышала. — Ты меня задушишь… — простонала она. — Ну что ты… На публике? — ответил он с наглой ухмылкой. — Успокойся и перестань трепыхаться. Мне нужно поговорить с тобой наедине! — Я отсюда не уйду. А если попытаешься тащить меня, закричу, — заявила Кэт. Такое отчаяние было написано на ее лице, что можно было не сомневаться — она не шутит. — Ну что ж, тогда стой здесь, как дура, и пусть все нас слышат. — Разве ты еще не высказал всего, что могло повредить моей репутации? Блейн бросил взгляд на ее высокую грудь. — Мне наплевать на твою драгоценную репутацию. Я пришел поговорить о деньгах. О моих деньгах! — Внезапно он снял руку с талии Кэти-Линн и с силой провел металлическим браслетом наручных часов по ее обнаженной спине. Кэт сморщилась от боли и потянулась рукой к царапине. — Как ты сюда попал? — со злой требовательностью в голосе спросила она. — Тут вход только по приглашениям, а ты больше не член Палаты по торговле недвижимостью. На его лице появилась ехидная усмешка. — Как мило, что старые друзья до сих пор следят за моими успехами… — Есть вещи, которые тебе не дано понять! — не скрывая сарказма, произнесла Кэти-Линн. — Да, я многое заставляю себя помнить, чтобы никогда не забыть уроки, преподанные тобой. Уж теперь-то я никогда и никому не доверюсь до такой степени… — она запнулась, подыскивая подходящее слово, — слепо. Да, до такой степени слепо! Он помолчал и вдруг с издевательской радостью заявил: — Правильный вывод! Может, тогда в один прекрасный день ты все же преуспеешь. Торговля сокровищами, скрытыми нижним бельем, приносит неплохие доходы. — Тебе-то уж это, видимо, доподлинно известно? Доходы в твоем духе! — парировала Кэти-Линн. — Как же тебе иначе выбраться из пропасти, в которую сам угодил? Блейн помахал рукой, словно подзывая официанта. Тут же как из-под земли появилась какая-то девица и повисла у него на локте. — К.-Л., я рад представить тебе свою новую партнершу Деллию Рашмор. — И невесту, — с широкой улыбкой добавила Деллия и еще крепче прильнула к мужчине, демонстрируя свои особые права на него. — Примите мои поздравления, мисс Рашмор, — натянуто произнесла Кэт. — Зовите меня просто Делли. Значит, это вы работали с Блейном до того, как он стал работать со мной и папой? — С каким еще папой? — с недоумением пожала плечами Кэти-Линн. — Мой папа — обувной король! — с гордостью заявила Деллия. — У него в этом городе девять магазинов. Когда мы поженимся, Блейн будет управлять их сетью. Блейн уговорил папу учредить премию, которую тот будет сегодня вручать. Он даже произнесет речь! Вот почему мы здесь. Блейн строго взглянул на Деллию; та тут же замолчала и уставилась в пол. — К.-Л., пора в зал. Иди, но позже я найду тебя, не вздумай удрать. Это не в твоих интересах! — предупредил Тернер. Они с Деллией отошли и тут же затерялись в толпе. Все-таки Блейн втерся на церемонию вручения наград! Какого черта он измывается над ней и выклянчивает деньги, раз нашел способ выправить свои финансовые дела? Наверное, стоит поинтересоваться у адвоката, неужели Блейн имеет хоть какие-то основания требовать с нее часть комиссионных? Очнуться от оцепенения ее заставила толпа людей, устремившихся из фойе в банкетный зал. — Ну что ж, пошли, — сказала она себе и тут с радостью заметила Таню с ее женихом, сидевших за одним из столиков. Кэти-Линн устремилась к ним. — Боже, какое счастье! — выпалила она. — Я бы не перенесла одиночества! — При чем здесь одиночество, если мы всегда с тобой и за тебя? — возразила Таня. — Тут у нас есть еще и те, кто в любой ситуации — с тобой. — Она сунула руку под льняную скатерть и извлекла оттуда что-то завернутое в бумагу. Таня извлекла из обертки фотографию и бережно протянула ее Кэти-Линн. — Тайсон и маленькая Мишель! — испуганно пробормотала Кэти-Линн. Время остановилось, и не было сил преодолеть оцепенение. К глазам подступили слезы, дрожащие пальцы гладили рамку… — Тайсон сорвал бы презентацию… Он бы весь вечер бегал звонить няне, как там девочка? Таким уж он был отцом, — пробормотала Кэт то ли Тане, то ли себе, а затем поцеловала изображение своей ангельски очаровательной дочки. — Сколько лет прошло, а у меня такое чувство, будто самолет разбился в прошлом году. Мишель бы уже ходила во второй класс… Таня и Тим молчали, встревоженные тем, что Кэти-Линн разговаривает вслух, будто сама с собой. — Я ужасно тоскую по ним. Тим сунул Тане свой носовой платок и знаком велел передать его Кэти-Линн. — Может, сходишь в туалет и попудришься, пока не начался ужин? — предложила Таня. — Я пока заверну фотографию в бумагу. — Спасибо, Таня. Сегодня мне нужно было обязательно вспомнить, что значит быть любимой. И, извинившись, вышла из-за стола. Увидев очередь перед женской комнатой, она прошла мимо, двинулась по коридору и очутилась за кулисами. Гримерные, костюмерные… Здесь царила своя особая атмосфера. Придуманный мир, который хотел казаться настоящим. Нажатием кнопки создавались день или ночь. Поворотом выключателя — лето или зима. А самое главное, тут никто не умирал, разве что это было предопределено сценарием. Кэт опустилась сначала на колени, а потом и вовсе упала на коврик и безудержно разрыдалась. Она плакала по мужу, которого потеряла, по ребенку, которого не суждено было вырастить. Самые любимые люди были утрачены в морозный сочельник, когда летели к ней, их вечно занятой жене и матери. Горечи добавляло и то, что не было возможности их даже похоронить: тела погибших в авиакатастрофе так и не были найдены. Общим для всех несчастных памятником стал металлический крест, установленный на месте падения самолета. Во второй раз за сегодняшний вечер она с нестерпимой болью ощутила свое одиночество… Кэти-Линн, приведя себя в порядок, прошла по полутемному коридору и, расправив плечи, бодро вошла в банкетный зал. Что ж, у нее хватит сил продолжать заниматься тем, чем она занималась до сих пор. Лившийся с неба мерцающий звездный свет освещал каждую кочку на дне долины. Внимание Мартина привлекли странные крошечные блестки, будто повторение звезд. Не в состоянии объяснить себе их происхождение, он двинулся вниз и в конце концов нашел вполне земную разгадку явлению. Сверкающее платье той, что занимала его мысли, при малейшем движении отбрасывало маленькие отблески звезд. Женщина, казалось, возникла из воздуха, как сказочная греческая дриада. — Кто здесь?! — Дриада вскрикнула так, словно очнулась ото сна. Она схватила с земли палку. — Отставить атаку, — шутливо приказал мужчина. — Это я, Мартин Бэрк. Кэти-Линн подчинилась, отбросила палку в кусты, явно смущенная тем, что вот как глупо ее застали врасплох. — Вы что, специально следите за мной? — спросила она. — Вовсе нет! Просто по ночам я часто гуляю здесь, размышляю, пытаясь найти выход из трудного положения. — Мартин улыбался, глядя, как принявшая человеческий облик дриада одергивает подол своего короткого платья. — Я просто хотела подышать свежим воздухом, — объяснила та. — В городе одной в такую пору гулять опасно, да и нехорошо. Я выехала на шоссе и не заметила, как оказалась здесь. — Тут Кэти-Линн запнулась. — Обычно я не… — Да не трещите вы, как сойка, — прервал ее Мартин. — И не надо оправдываться. Вы имеете такое же право быть здесь, как и я. Долина принадлежит вашей компании, так что гуляйте здесь хоть каждую ночь. Только в следующий раз приходите в туристских ботинках. Кэти-Линн слабо улыбнулась, но при свете луны Мартин не мог не заметить, что ее глаза полны слез. В два шага преодолев разделявшее их расстояние, Мартин обнял плачущую Кэт. Не зная причины подобной печали, он просто привлек покорное тело к своей сильной груди, чтобы дать человеку выплакаться. — А я пришел сюда к моим покойным родителям, — прошептал Бэрк, прижавшись губами к ее золотым локонам. Кэти-Линн высвободилась из его объятий. Настал ее черед взглянуть ему в глаза. — Я не знала, что ваши родители умерли. Они похоронены на этой гряде? — прозвучал еле слышный вопрос. Мартин разомкнул объятия, но руки ее не выпустил. — Когда мама и папа умерли, я развеял их прах над долиной. Такова была их предсмертная воля, и я счастлив, что выполнил ее. Кэти-Линн стиснула его руку. — Хорошо, что вы сделали так, как родители того хотели. Вы по-своему похоронили их. И они нашли здесь покой. А вот у меня все не так… Мой муж и маленькая дочь погибли в авиакатастрофе четыре с половиной года назад. Их тела не нашли… И я даже не имела возможности предать их земле… — прошептала она и снова заплакала. Мужчина и женщина стояли под звездами и чувствовали, что это их единение помогает справиться с болью. Оба знали, что никакие слова не помогут изгладить неизбывную печаль из их памяти, но в первый раз плакали, не стыдясь своих слез и не скрывая их друг от друга. — Вы такая красивая… как лесная нимфа, которую я как-то видел в кино. — Лесная нимфа? — слабо улыбнулась она, вытирая слезы. Мартин провел ладонью по ее мокрой щеке. — Да. Искрящаяся и полная тайны. Наверно, вы можете исчезать в мгновение ока и вновь являться, когда вам заблагорассудится. Вы порхаете по лесу и живете в мире с природой и всеми ее созданиями. — Являться и исчезать по собственному желанию? Это мне нравится. — Она нашла в себе силы тихонько рассмеяться. — А вы, мистер Бэрк, напоминаете мне Пола Баньяна — лесоруба, который всю жизнь прожил в лесу и валил дерево одним могучим ударом. Мартин с колотящимся сердцем смотрел на сказочную гостью. Желание прикоснуться к ней было таким сильным, таким нестерпимым, что он, не доверяя себе, убрал руки за спину. А потом все-таки вытянул одну руку вперед и осторожно притронулся пальцами к ее губам, отчего по его телу пробежали нервные токи. Не в силах унять дрожь, Мартин продолжал нежно гладить припухшие, чувственные губы, пока у Кэти-Линн, стоявшей с закрытыми глазами, не вырвался приглушенный стон. О, как желанна эта удивительная женщина! Она открыла глаза как раз в тот миг, когда Бэрк потянулся к ее губам. И, испугавшись внимательного взгляда, Мартин отпрянул от нее. — Мне бы знать, что я действительно нужна тебе… — прошептала Кэти-Линн и, потянувшись вверх, дотронулась губами до его шеи. Мартин застонал; этот гортанный звук передавал всю глубину его желания. Они прижались друг к другу, побеждая ночную прохладу теплотой своих тел. Сила объятий заставила Кэт поморщиться. Он не увидел лица, но чутко угадал ее секундное сопротивление. — Прости… Я сделал тебе больно? — Да нет, все в порядке. Просто я оцарапалась во время сегодняшнего банкета, а твоя куртка… Мартин осторожно повернул Кэти-Линн спиной к лунному свету, но ничего не разглядел. Тогда он провел кончиками пальцев сверху вниз и нащупал рубец. — Может, отвезти тебя к доктору? — Нет, это пустяки. К утру все пройдет, — ответила она тоном маленькой рассудительной девочки. — Давай помогу, — предложил он. Опустившись на колени, Мартин наклонил голову, коснулся рубца губами и нежно поцеловал, как целуют больное место у ребенка. Неожиданная ласка была приятна. Кэти-Линн перевела дыхание. Тут руки Мартина легли на ее бедра. Бэрк медленно повернул ее к себе и, все еще стоя на коленях, легкими поцелуями прошелся по ее животу. Испуганная собственной страстью, Кэти-Линн поняла, что не испытывает ни малейшего желания противиться этим поцелуям. Бэрк зарылся лицом в подол ее платья… Боже, как он хотел эту женщину! Но тут же со всей силой и стоицизмом, дарованными ему природой, подавил искушение увлечь Кэти-Линн на ложе из полевых цветов и раздеть ее. Как же хотелось притронуться к этой дразнящей коже, как не терпелось дышать ароматом женского тела и ощутить его трепет! Но она — особенная и заслуживает куда большего, чем возня на траве. Настоящая леди! Относиться к ней надо нежно, ласково, бережно. Разве можно позволить себе воспользоваться беззащитностью человека? Если им суждено любить друг друга — их час придет. И чутье подсказывало Мартину, что это будет волшебно. Он поднялся, погладил ее нежную шею и бережно поцеловал трепещущие веки. — Не надо плакать… У нас и без того хватает забот, чтобы скорбеть о прошлых потерях… Кэти-Линн согласно кивнула. Она не вынимала руку из его руки — и не могла, и не хотела. На груди Кэти-Линн что-то блеснуло, и удивленный Мартин увидел булавку с бриллиантом, игравшим в лунном свете. — Вот это да! — воскликнул он, любуясь камнем в четыре карата, окруженным золотыми буквами. — Не могу разобрать слов — слишком темно. — Я так оделась, потому что была на одном из дурацких обедов по поводу вручения премий Палаты по торговле недвижимостью, — извиняющимся тоном объяснила она. — Но почему булавка с бриллиантом? Конечно, ты там самая умная и красивая, но странно, что теперь это так высоко ценится. — Мартин взял булавку и начал вертеть в руке, пытаясь прочитать надпись. Кэти-Линн пылала от смущения, утешая себя тем, что в темноте этого не видно. — Палата по торговле недвижимостью? Ты получила премию за высокие достижения, верно? — спросил он. — Расскажи-ка… — Я не очень горжусь своей премией «Миллион долларов», — пробормотала она. — Мне принес ее договор с «Браун девелопментс»… — Так ты заработала в этом году миллион долларов? — Если бы… Просто продала недвижимости на сумму более миллиона, только и всего. — А ты бы хотела этого? — Ты о чем? — Хотела бы заработать миллион долларов комиссионных? — А кто бы этого не хотел? Мартин сел на поваленное дерево и, тщательно подбирая слова, спросил: — Ты думаешь, что была бы счастливее, если бы заработала в этом году больше? Кэти-Линн опустилась на траву. Сейчас она расскажет Мартину о своем прошлом, и будь что будет… — Когда я спасала свою лицензию, у меня накопилась куча долгов и неоплаченных счетов от адвокатов… — Мартин открыл рот, пытаясь что-то сказать, но Кэти-Линн жестом заставила его умолкнуть. — Пожалуйста, дай мне договорить. В другой раз у меня не хватит духу все рассказать. Видишь ли, Блейн Тернер, мой старый партнер по торговле недвижимостью, использовал связи моей семьи в деловом мире, чтобы обобрать пожилых домовладельцев. Этот подонок опозорил мое имя, подорвал репутацию и чуть не лишил меня лицензии. — Ну мерзавец! Я бы с удовольствием поговорил с ним как мужчина с мужчиной… — проворчал Мартин. — Но деньги еще не самое худшее… Приговор суда меня буквально разорил. Крупный штраф плюс возмещение убытков потерпевшим клиентам… А Блейн смеялся надо мной со своими дружками! Мол, после смерти мужа мне был так необходим мужчина, что я пыталась купить его любовь крадеными деньгами. Ну и пошли пересуды обо мне, как о сексуально озабоченной, которая, тем не менее, никогда не найдет себе партнера. Блейн единственный человек на свете, которого мне хотелось бы убить, — шепотом прижалась она, дрожа как в лихорадке. Мартина захлестнуло такое неистовое желание защитить ее, что он сам испугался силы своего чувства. — Я никогда не спала ни с кем, кроме Тайсона, моего мужа. Ты — единственный, про которого я неожиданно подумала, что в будущем, может быть, смогу… — заикаясь, вымолвила она. — Я не думала, что когда-нибудь вообще захочу другого мужчину. А сегодня мне показалось, что я хотела тебя, — торопливо закончила она. Мартин посадил застенчиво отвернувшуюся Кэти-Линн к себе на колени и погладил по голове. — Ты таинственная. Прошла через такие страшные испытания и беды, а осталась девочкой, любящей стихи и цветы. Ты современная женщина с шестизначным доходом и моральными принципами своей бабушки, — высказался он, укачивая ее, как малое дитя. — Мы живем в разных мирах… Я еду в лифте, а ты скачешь верхом… — А тебе никогда не хотелось спуститься с высоты своей башни? — спросил Мартин. — Там безопаснее. Высота ограждает от лишней боли. Он снова подумал, прежде чем ответить. — Когда я был маленьким, однажды к нам в класс пришла новая учительница. Ей нравилось писать на доске всякие афоризмы в дополнение к нашим сухим и пресным учебникам. Идеальным, каллиграфическим почерком она написала фразу, которая врезалась мне в память на всю жизнь: «Самые грустные слова, когда-либо выходившие из-под пера человека, это слова „все могло быть по-другому“». Кэти-Линн задумалась. — Сказано прекрасно… И ты используешь эту мудрость в своей жизни? — Как я ее использую?.. Это скорее предупреждение. Кэти-Линн встала, пошла к кустам шиповника и сорвала несколько цветков. Зарывшись лицом в лепестки, она вдохнула в себя их аромат. — Моя мать часто говорила, что дикие розы охраняют от печали одиночества. Что они растут в самых непригодных для жизни местах и забираются туда, где их никто не ждет. — Твоя мать ощущала себя одинокой? — Она была всегда окружена семьей, но мне казалось, что ее отделяла от других незримая стена. Мать мечтала растить своих детей и, хотя любила нас больше всего на свете, все время тосковала по чему-то еще, — задумчиво проговорила Кэти-Линн. Мартин подошел и молча встал рядом. Обрывая лепестки с цветка, она продолжала: — Пока мама и папа не переехали во Флориду, у них под окном кухни всегда росли дикие розы. Теперь я думаю, что таким образом мама пыталась хотя бы частично победить тоску по своему нереализованному «я». — А ты считаешь, что реализовала себя? — прозвучал осторожный вопрос. — Я сделала неплохую карьеру, добилась финансового успеха, у меня интересный круг общения. И со здоровьем все в порядке… Чего, казалось бы, еще желать женщине? — усмехнулась она. Мартин погладил ее по спине, ожидая продолжения. — Я не хотела бы провести остаток жизни в одиночестве, но Блейн Тернер был в чем-то нрав, когда говорил, что я не гожусь для легкой связи. Я не смогу стать любовницей или даже женой только из-за боязни одиночества. — Вы сильный человек, мисс Адамс, — отозвался Мартин. — Не всякая деловая женщина решится появляться на таких торжествах, как сегодняшнее, без спутника. — Ну, у меня был кое-кто на уме, но в последнюю минуту все рухнуло. Бэрк улыбнулся. — И кто же был этот счастливчик? Я его знаю? Темнота помогла смущенной собеседнице выпалить: — Я хотела пригласить на банкет Мартина Бэрка, но не смогла. — Почему? — Мы из разных команд. Ты защищаешь интересы жителей поселка, а я — интересы застройщика. Один из кланов одержит победу, другой потерпит поражение. Я не могу присоединиться к тебе, но и не могу смириться с мыслью, что поселка больше не будет… — Бэрк бросил на нее вопросительный взгляд. — Ты хочешь сказать, что я не права? Мартин покачал головой. — Нет. Эту проблему решить нелегко, но я все еще надеюсь, что нам удастся достичь компромисса. — Скажи как? Как ты собираешься спасти ваши фермы и ваш городок? Ты хочешь сжечь фермы, а «Браун девелопментс» тем временем пытается расширить свои владения. Компания предлагает мне поискать для них участки в других общинах. И что же делать — продолжать работать на них? — Хочешь выйти из игры? — Я никогда не выйду из игры, — заявила она, — но мое участие в строительстве стадиона для гольфа окончилось. И если ты думаешь, что я снова соглашусь искать им клиентов, то ты сумасшедший! — И что же ты будешь делать? — спросил он. — Если придется, опять буду продавать дома. До того как заняться торговлей земельными участками, я была одним из лучших риэлтеров по продаже жилья. — Значит, вернешься к огням большого города и с радостью выкинешь из головы название — Бушбрук? — Думай как хочешь, — возразила Кэти-Линн, — но каждый раз, когда у меня выкраивается свободное время, я выруливаю на шоссе и еду в деревню. Лес дарит мне чувство новизны: каждый молодой побег, каждый проклюнувшийся листок пробуждает желание жить… Мартин снял джинсовую куртку и накинул ей на плечи, укрыв от ночной прохлады. Кэти-Линн стала собирать волосы, чтобы выпростать их из-под воротника. — Дай-ка я, — предложил Бэрк. Он погрузил пальцы в ее шелковистые кудри и вынул из них шпильки. — Позволь, я провожу тебя до машины. Ноги ты уже промочила, так что спасать тебя от росы слишком поздно. Мартин обнял женщину за плечи, и уголки его рта тронула улыбка. — Жить на ферме не так уж плохо. — Я знаю, — просто ответила она. Ему хотелось взять ее на руки и отнести в свой лесной дом. Он только представил себе, что один переступит сегодня порог темного холостяцкого жилища, и сердце заранее начала грызть тоска. До сих пор Бэрк не понимал, как он одинок. — Может быть, переночуешь в местном мотеле? Мы бы еще смогли вместе позавтракать, — предложил он. — Да нет, все в порядке. Я не устала и вполне могу вести машину. Ты только представь: у всех на виду я выхожу утром из бушбрукского мотеля в мятом вечернем платье и сажусь в твой джип. Вот уж позабавила бы народ… Смею заметить, подобная выходка никак не способствовала бы восстановлению моей репутации, мистер Бэрк. — Что ж, раз так, придется укрыть тебя от посторонних глаз, — отозвался мистер Бэрк. — Не хочу, чтобы ты уснула за рулем. Идя к джипу, он волей-неволей представлял Кэти-Линн у себя в доме. Жизненная сила и энергия этой женщины согрели бы его лачугу лучше сотни каминов, аромат ее духов выветрил бы запах холостяцкого жилья, а улыбка заменила бы лучи предутреннего солнца… Он хотел бы просыпаться в своей постели и видеть рядом эту красивую женщину, едва прикрытую его стеганым лоскутным одеялом. Свернувшись калачиком, как новорожденный, он припадал бы к ее груди и целовал соски, пока они не ответили бы на призыв требовательных губ. Он ласкал бы ее и заставлял забыть о том, что на свете существует боль. Их пробуждения были бы полны жара и страсти, и тогда не осталось бы места ни для слез, ни для одиночества… Словно прочитав эти мысли, спутница тихонько сжала его руку. До вершины холма оставалось не больше десятка метров. — Что, решила немного пошляться? — заплетающимся языком произнес какой-то незваный гость. Мартин прищурился, пытаясь найти в темноте говорившего. Он где-то слышал этот голос раньше, причем совсем недавно, но не мог вспомнить где. Внезапно темная фигура вышла из тени на лунный свет. — Блейн! — вскрикнула Кэт. — Какого черта ты здесь делаешь? Блейн Тернер попытался непринужденно обойти джип, но споткнулся и сильно стукнулся голенью о задний бампер. — Черт бы побрал эту кучу дерьма! — выругался он, потирая разбитую ногу. — Что тебе здесь надо? — с вызовом в голосе спросил Бэрк. — Это частная собственность. Так что подожми хвост и мотай отсюда! Тернер выпрямился и тяжело оперся руками о крыло автомобиля. — Я хочу закончить с ней, — заявил он. Затем, глубоко вздохнув, неверными шагами устремился к Кэт и громко заговорил, размахивая руками: — Я велел ждать меня, а ты сбежала, как голодная сучка! — Заткнись! — прогремел голос Бэрка. — Это леди, и если ты еще раз позволишь себе разговаривать с ней по-свински, неделю будешь плеваться зубами! Блейн, толком не видя своего противника, бросил в сторону говорящего свирепый взгляд. — Никакая она не леди! Просто задирает свой драный хвост, а сама так и мечтает, чтобы ее кто-нибудь посадил на цепь! О, она уже слышала и этот тон, и эти слова! Как тогда, в кабинете, — рассвирепевший человек швырял стульями в стены. И обозлен-то был очередной собственной неудачей, к которой Адамс не имела ни малейшего отношения. Когда он теряет голову — он страшен! Бэрк шагнул к Блейну и оторвал его от капота джипа. — Быстро уноси отсюда свою вонючую задницу, пока я не прочистил тебе мозги! — предупредил он. — Убери руки, ублюдок! — прохрипел Блейн. Затем он неуклюже размахнулся и попытался ударить Мартина в челюсть. Глава 6 Бэрк отпрянул и занес руку для ответного удара, готовый стереть в порошок пьяного Блейна Тернера. Лицо Кэти-Линн исказилось от страха; она вонзила ногти в ладони, приказав себе не дрожать. Кэт открыла рот, но не смогла вымолвить ни звука. Однако Мартин не успел выполнить свою угрозу. Удар, заготовленный для него, не достиг цели: рука Тернера рассекла воздух, а он сам, потеряв равновесие, рухнул наземь как подкошенный. — Не бейте его! — завопила вдруг неизвестно откуда появившаяся Деллия Рашмор, и захныкала, опускаясь рядом со своим женихом. — Он пьян. Он не знает, что делает. При виде Деллии, склонившейся в скорбной позе над телом дружка, Кэти-Линн вновь обрела дар речи и попыталась утешить девушку. — С ним все в порядке. Мартин не бил его. Блейн просто промахнулся и упал. Мартин заскрежетал зубами от досады. Противник оказался дохляком и не дал выхода справедливому гневу Мартина. — Если он очухается к завтрашнему дню, я разделаю его под орех! — поклялся он. — Блейн не такой уж плохой, — всхлипнула Деллия, все еще стоя на коленях. — Просто стоит ему выпить, и в нем просыпается злоба. — Черт с ним, пусть гниет здесь, — проворчал Мартин, с омерзением глядя на странную парочку. — Помогите мне, — взмолилась Деллия. — Я не смогу поднять его! Только тут Кэт увидела, что вид у Деллии более чем плачевный, и спросила: — Вы что, попали в аварию? — Догадываюсь: этот пьяный слюнтяй вел машину и свалился в кювет, — прервал Мартин, бросив на Деллию ледяной взгляд. — Такому мерзавцу, как он, нельзя разрешать ходить по улице, не то что водить машину. Как вы позволили ему сесть за руль? — Никто не может остановить Блейна, если что-то взбрело ему в голову. — Плача в три ручья, она пыталась перевернуть Тернера на спину. Кэти-Линн заметила, что левая рука Деллии осторожно прижата к туловищу, лицо исцарапано, а от прически осталось одно воспоминание. — Он напал на вас? — спросила она. — Просто он хотел большего, чем я могла ему дать, вот и все, — торопливо ответила Деллия. — Иногда он бывает грубоват… Слыша, как Деллия пытается, оправдать жестокость своего жениха, Кэти-Линн не выдержала. — Знаете, оставьте вы его. Думайте о себе, а уж он как-нибудь обойдется без вас. Встревоженная Деллия замерла на месте. Слова этой едва знакомой женщины ее явно задели. О чем она? Сейчас уговаривает бросить или на будущее намекает? — Я нужна Блейну! Он сам так говорил. Я не могу бросить его, иначе он попадет в беду. — Он уже попал в беду. И, если он снова начнет колобродить, вам не удержать его. Деллия встала и принялась отряхиваться, потом заявила: — Пожалуйста, помогите мне дотащить его до машины. А обо мне не беспокойтесь — я сама в состоянии позаботиться о себе… — Хоть кол на голове теши… — пробормотал Мартин. — Вы уверены, что сумеете за себя постоять? — Вопрос Кэт был задан на предельно серьезной ноте. Деллия прямо смотрела в глаза Кэт Адамс. — Когда он трезвый, то тише церковной мыши. Так что не волнуйтесь — все будет нормально. И сейчас, и потом. Я взрослая женщина и знаю, что делаю. Мартин подошел, схватил Блейна под мышки и поволок по земле, как мешок картошки. Бросив обмякшее тело в пыль, он открыл заднюю дверь своего джипа и без труда втолкнул тяжелую ношу на сиденье. — Нельзя ли полегче? — взмолилась Деллия. Мартин обошел машину, открыл правую дверь и помог раненой девушке забраться внутрь. Затем повернулся к Кэти-Линн и стал растирать ладонями ее холодные пальцы. — Подожди меня в машине. Я только высажу их и вернусь. — Нет, нет, я тоже поеду. — Подожди. Я только пересажу эту маленькую защитницу назад, и ты сможешь… — Не трогай ее. Похоже, у нее вывихнута кисть руки. Я сяду сзади. Поехали… Когда машина выехала на дорогу, Кэти-Линн отодвинула мотавшуюся голову Блейна подальше от дверцы. От него несло перегаром. — Господи, какая дурочка эта девчонка, — пробормотала она еле слышно. Заметив голубой спортивный автомобиль, торчавший из кювета, Мартин остановился рядом. — Это его машина? — резко спросил он. — Нет, моя, но ключи где-то у Блейна в пиджаке. Вы не поищете их? — попросила Деллия. Мартин наклонился, поглядел в лобовое стекло и покачал головой. — Слушайте, даже если мы положим вашего дружка на заднее сиденье, как вы поведете машину с больной рукой? Полчаса спустя Мартин заплатил ночному портье бушбрукского мотеля за последний свободный номер. — Эй, Бэрк, если твоего приятеля вывернет на ковер, я пришлю тебе счет еще на двадцать пять долларов за чистку. Понял? Бэрк сунул бумажник в джинсы и сверху вниз посмотрел на Деллию. — Надеюсь, вы сунете его башкой в унитаз. Я уже заплатил за него больше, чем он того стоит. Кэти-Линн уже направилась к двери, но какая-то тревожная мысль остановила ее. Жалко эту дурочку, нельзя не попытаться еще раз ее предупредить. — Вы красивая молодая женщина; судя по всему, ваш отец — богатый человек. Не нужно, чтобы такой парень, как Блейн Тернер, тащил вас вниз. Поедемте со мной! Я отвезу вас в город. Переночуете у меня. — Извините, леди, я подожду снаружи, — сказал Бэрк. Оставшись одни, женщины какое-то время молчали, внимательно изучая друг друга. Первой нарушила молчание Деллия. Придерживая больную руку, она сказала: — У вас хороший муж. Он заботится о вас. У меня совсем другая жизнь, так что не обольщайтесь, что понимаете, какого будущего я достойна. — Муж? Он мне не… — Мне все равно, кто он вам, — оборвала Деллия. — Я ведь про другое говорю. Присядем на минутку. — Она указала на потертое кожаное кресло. — Я выросла в маленьком захолустном городишке. Когда папа открыл свой первый обувной магазин, он перевез нас сюда. А потом мама решила, что у другого мужчины трава на газоне зеленее, и сказала нам с папой, что мы ей больше не нужны… — Кэт видела в глазах Деллии нескрываемую боль. — Я нужна Блейну и буду заботиться о нем. Кроме меня, у него нет никого на свете. Перегнувшись через стойку, Кэти-Линн взяла ручку и листок бумаги с фирменным знаком мотеля. — Вот номер телефона, по которому вы всегда сможете позвонить, если будет нужда поговорить со мной. — Мне вовсе не требуется «телефон доверия», — ответила Деллия. — Это мой телефон, — просто ответила Кэт. — И знайте: если вам понадобится поговорить, я не повешу трубку. Деллия сунула бумажку в лифчик. — Пойду к Блейну. Если он вдруг придет в себя, то вряд ли поймет, где находится. Вернулся Мартин и притянул Кэти-Линн к себе, сдавил ее в своих медвежьих объятиях. — Я восхищаюсь настоящей леди, но пытаться вырвать девушку из когтей этого мерзавца — напрасная трата времени. — Доброжелательное слово никогда не помешает, — возразила она. — Стоит ли спасать человека вопреки его желанию? Девчонка дала однозначно понять, что, мол, моя жизнь не ваше дело. — Я не могу бездействовать, если есть возможность уберечь Деллию не только от финансового краха, но и от позора, который неизбежен, когда оказываешься втянутой в махинации Блейна. Доброе имя для женщины, которая на виду, — иногда все, что поддерживает в жизни. И если мужчина разбивает тебе сердце, топчет гордость и уничтожает репутацию, нередко молодые решаются на крайность — взять и прыгнуть с моста. Мартин никогда не считал себя опытным психологом, но в данном случае не требовалось большого ума и профессиональной подготовки, чтобы понять: речь шла не столько о будущем Деллии, сколько о прошлом самой Кэти-Линн. — Не кипятись. Я думал, что мы говорим о Деллии, но ты воспринимаешь все сказанное о ней, как будто дело касается тебя. — Мы говорим о Деллии! Меня бесит апломб, с которым ты судишь о женщинах! — А я и не говорил, что разбираюсь в них. Особенно в том, что касается выбора мужчин. Ей-богу, Кэти-Линн, я часто не верил своим глазам, когда видел, какие пары покидают порой «Предместье» после закрытия… Что-то, видимо, в его словах убедило собеседницу, и та опустила руки, отчего поза потеряла прежнюю агрессивность. — Неужели тебе никогда не доводилось ложиться в постель с едва знакомой женщиной? — Послушай, для леди ты слишком прямолинейна. — Ну, конечно… Вот ты и открылся! — тоном обвинителя заявила она. — По-твоему, все женщины созданы на один манер. Боже упаси, если найдется среди них кто-то со своим мироощущением, со своей индивидуальностью, уж тут ей от тебя не поздоровится. Женщины ведь не имеют права на собственное мнение и собственные чувства, не так ли? Мартин выключил в вестибюле свет и слегка подтолкнул Кэт, выпроваживая ее из мотеля. — Не дотрагивайся до меня! — зло бросила та. — Ты устала. Я тоже. Давай я отвезу тебя к «линкольну». Мартин подвел вконец расстроенную Кэт к своему джипу, открыл дверь и помог ей забраться на сиденье. — Подумай… Может, тебе стоит немного поспать перед выездом? — Я в полном порядке! Я уже далеко не ребенок, и нечего со мной нянчиться, — отрезала она. Мартин покрутил ручку радиоприемника. — Ничто так не мешает уснуть за рулем, как хороший кантри-рок… Кэти-Линн медленно повернулась в его сторону и принужденно улыбнулась: — О да, и ничто так не лечит женские нервы, как прогулка перед сном. Бэрк переключил скорость, съехал с дороги и по едва заметной тропе начал подниматься на холм. — Куда мы едем на этот раз? — вполне владея собой, поинтересовалась она. — Если ты не слишком устала, мне хотелось перед твоим отъездом в город показать кое-что. А у Кэти-Линн была одна мечта: поскорей бы вернуться домой и остаться наедине со своими мыслями, какие они ни на есть. — Держись, — предупредил Мартин. И тут же от толчка они чуть не слетели с сидений. После чего машина остановилась. — Ничего себе дорога. Сам, что ли, строил? Невозмутимый водитель заглушил мотор и повернулся к пассажирке. — Ты живешь в мире стекла и железобетона. Какая-то музейная крыса решает, что несколько мазков маслом по холсту замечательны, и ты платишь за картину тысячи долларов, вставляешь в раму и вешаешь на стену. А потом тратишь еще кучу денег на охранную сигнализацию, а то, не дай бог, кто-нибудь еще увидит это, извините, произведение искусства… — Ты привез меня сюда, чтобы навязать дискуссию об абстракционизме? — Нет, чтобы показать тебе что-то действительно прекрасное. То, чего не найдешь ни в одном музее. Но для тебя все прекрасное либо продается, либо уже куплено. Вроде как — если нет таблички с ценой, то это не искусство. Его безапелляционное заявление заставило Кэти-Линн несколько смешаться, не сразу пришли на ум слова для возражения. — В какой-то степени все объяснимо… ну в общем… искусство для меня всегда было чем-то таким, чего мои родители не могли себе позволить, — пролепетала она. — А вот и тут я с тобой поспорю, — последовал решительный ответ. — Красота и искусство не принадлежат богатым. Возможность собирать картины — одно, любовь к ним — совершенно другое. — Ты ненавидишь деньги так же, как богатые ненавидят бедность, — высказала догадку Кэти-Линн. — Типичный фанатизм… По-твоему, если у человека есть деньги, значит, заведомо он лишен вкуса, милосердия и каких-либо моральных принципов. А вот бедные, вот они-то все понимают по-настоящему: и что такое любовь, и что такое красота… Разреши тебе заметить: это подход ограниченного человека. Тебе не дано понять, что шестизначный доход сам по себе еще не превращает человека в идиота. Пожалуй что и наоборот — финансовая независимость способна сделать жизнь богаче во всех ее проявлениях. Мартин улыбнулся. Как он любит женщин, умеющих с жаром отстаивать собственное мнение! Слишком многие из них всю жизнь твердили лишь «да, дорогой», а когда наконец набирались смелости заговорить с принципиальных позиций, тут уж их некому было и слушать. — Ну, теперь держитесь, леди, — торжественно предупредил Мартин. — Вам предстоит увидеть самую прекрасную вещь на свете. — Он молча выпрыгнул из машины, подбежал к Кэти-Линн и, схватив ее за руку, стащил с сиденья. — Давай быстрее, а то пропустим! — Я не могу быстрее! — заартачилась та. Но Бэрк обхватил руками талию Кэт, поставил женщину на капот, забрался следом и встал позади, опираясь о лобовое стекло. — Слушай, что все это значит? — Я хочу показать тебе то, что сам считаю высочайшим искусством. Красоту природы, которую нельзя купить, продать или пустить с молотка. И, самое главное, она доступна каждому, кто способен наслаждаться ею. — Он легонько притянул молодую женщину к себе, обвил руками талию и сплел пальцы на ее животе. — Следи за горизонтом, — прошептал Бэрк. Кэт затаила дыхание, когда над холмами вспыхнули первые лучи солнца. Внезапно небо затопили все оттенки оранжевого и красного цветов. — Дыши, — послышался приказ. Кэт тихо засмеялась, поймав себя на том, что и вправду затаила дыхание. — Как красиво… — восхитилась она. — Никогда не видела ничего подобного… — Мурашки, побежавшие по всему телу, начали собираться в одну точку, пульсирующую у левого уха. Именно здесь она ощутила его губы. — Красоту не просто видят, красоту чувствуют, — прошептал он и уткнулся лицом в ее плечо. — Я чувствую тебя, — откликнулась она. Бэрк обхватил ее еще крепче и притянул к своим губам. — Да… — выдохнула она в ответ на вопрос, который еще не был задан. Он разомкнул пальцы и опустил ладони на ее бедра. Золотистая парча казалась прохладной на ощупь; разгоряченная кожа еще не успела согреть ткань. Сжав пальцы, Бэрк потянул платье вверх и обнажил ее бедра. Он сдерживал желание и не торопился давать волю рукам. Кэт заморгала и уставилась на восход, пытаясь справиться с огненной волной внутри себя, от которой кружилась голова. Надо остановить эти требовательные руки, эти нетерпеливые губы, но не было сил сопротивляться… Бэрк почувствовал ее замешательство. Его руки замерли. Затем он обхватил пальцами ее подбородок, заставил повернуться к себе и прижался своим ртом к ее горячим губам. — Еще, — попросила Кэти-Линн, и просьба нашла столь жаркий отклик, что у нее перехватило дыхание. Сильная мужская рука скользнула вниз и стала поглаживать грудь женщины, скрытую шуршащей тканью. И тут же откликнулось ее тело, напряглись бугорки сосков. Оторвавшись от алчных губ Мартина, Кэт наклонила голову и целовала его пальцы, поощряя их путешествие к обнаженной груди. Руки женщины бесстыдно блуждали вверх и вниз по жесткой парусине, обтягивавшей его бедра, пальцы вонзались в его плоть, как кошачьи когти. Она билась в его объятиях, ощущая нестерпимый телесный голод. Изгибы ее стройной фигуры, освещаемые утренними лучами, одним своим видом возбуждали его. Больше всего ему сейчас хотелось распластать прелестное, обольстительное женское тело прямо здесь, на капоте, отбросить прочь все эти тесные блестящие тряпки и насладиться ее теплом, вдохнуть в себя жар ее желания. — О Боже, — на стоне выдохнула Кэт. — О Боже, Боже… Губы Мартина не отрывались от ее шеи. Пальцы нежно ласкали набухший сосок. Он сдерживался из последних сил, чтобы не стащить с нее платье, не порвать его в клочья и не обнажить то, что хотелось увидеть и к чему влекло прикоснуться. — Кэти-Линн… — пробормотал он, чувствуя, как шумно пульсирует горячая кровь в висках. — Да, — откликнулась она, уже не пытаясь бороться с охватившей ее страстью. А Мартин оцепенело смотрел на красную отметину у шеи. — Извини… Я не знаю, как это получилось. У тебя остался на шее след от моего поцелуя. Еще сопротивляясь реальности происшедшего, она улыбнулась уголками рта. — Ну что ж, придется отплатить тем же. Это будет только справедливо. — Она повернулась лицом к Мартину и потянулась к его шее, изображая из себя жаждущего крови вампира. Бэрк удержал ее за запястья. Женские губы были в дюйме от его горла, но чем отчаяннее она стремилась сократить расстояние между ними, тем жестче было его сопротивление. Наконец она сдалась. — Ты проиграла! — засмеялся Мартин, отпустив ее руки. Те бессильно повисли вдоль тела, и Кэти-Линн, не удержав равновесия, упала к нему на грудь. Но едва придя в себя, она принялась лихорадочно расстегивать пуговицы его рубашки, резко сдернула ткань, обнажив прекрасный мощный торс. — Пора платить по счетам, — прерывисто дыша, шутливо заявила Кэт и прильнула губами к его груди. Мартин засмеялся и попытался увильнуть от ее ласки, в результате чего они оба чуть не свалились с капота машины. — Никто не щекотал меня так с тех пор, как я был пацаном и ходил в расклешенных джинсах, — еле выговорил Бэрк. Вдруг он выпрямился, пригладил ее вьющиеся локоны и признался предельно серьезным тоном — Ты мне нужна. Я не умею толком это выразить словами, но… Я хочу тебя так, как не хотел ни одну женщину за всю свою жизнь. — Знаю, — просто сказала она. — Я вижу, что нужна тебе. Бэрк обхватил тонкие запястья ее рук и с силой прижал ее ладони к своей груди. Пальцы Кэт зарылись в курчавые темные волосы. Когда она приняла более удобную позу, Мартин передвинул ее ладони на тугие мышцы живота. Их глаза встретились. Он давал ей возможность остановить его; она давала ему возможность продолжать. — Я не буду торопить тебя. Не хочу, чтобы ты делала то, к чему не готова, — сказал он. Правая рука Кэти-Линн застыла на его пульсирующей плоти. Жар проникал сквозь два слоя прошитой парусины. — Я нужна тебе. Поэтому я здесь, — ответила она и потянулась, чтобы расстегнуть застежку платья на спине. В мозгу Мартина промелькнули все события прошедшей ночи. Кэти-Линн стоит на коленях рядом с Деллией, склонившейся над Блейном, и снова и снова предупреждает девушку не оставаться с Тернером, хоть та и уверяет, что якобы ему нужна… Кэт почувствовала его замешательство. Мартин ушел в свои мысли, руки его остановились… — Я с тобой, — напомнила она, пытаясь возбудить в нем желание. — Ты уже не хочешь меня? — Я хочу тебя. Ох, маленькая, ты даже не представляешь себе, как хочу… Но скажи, ты-то почему хочешь меня? — Потому что ты сказал, что я нужна тебе, — тут же выпалила она. — Я знаю, ты расстроен из-за этой стройки и сегодня действительно нуждаешься во мне. — Ты хочешь сказать, что меня целовала и ласкала не ты? Это, оказывается, была мировая известность, медсестра Флоренс Найтингейл, а не ты?.. — изумленно спросил он. — Ах, мисс решила, что я расстроен и единственное, что может мне помочь, это близость с женщиной. Поэтому мисс Адамс оказалась здесь? — Многоречиво, но пусть даже так. Что с того? — спросила сбитая с толку Кэти-Линн. — Я больше не нужна тебе? — Такая резкая смена его настроения ошеломила ее. Не в силах разобраться в ситуации, она неожиданно для самой себя заплакала. Раздражение, недоумение, усталость, обида — вот что питало эти слезы. Что она сделала не так? Как он сумел распознать ее рассудочность? — Ты нужна мне, потому что я хочу тебя. Но я думаю о том, что ты-то испытываешь по отношению ко мне? Какое-то утешение можно было найти в его словах. Кэт слегка успокоилась и уютно устроилась в его объятиях, пытаясь удержать остатки того огня, что недавно сжигал их. Слезы продолжали литься из глаз, и капли блестели на сосках его груди. Она наклонилась и, все еще судорожно всхлипывая, стала слизывать тепловатую соленую жидкость. Стоило ему почувствовать это ее движение, как пламя желания снова вспыхнуло в нем. Он прижал податливое легкое тело к себе, зарыв пальцы в золотистую гриву волос. Он хотел владеть ею всецело, заставить полностью раскрыться и разделить его страсть, хотел показать ей, что значит быть по-настоящему любимой. Он мечтал дать этой женщине все, но что-то мешало. Что говорит в ней сейчас — жалость, превратно понятый долг, придуманная обязанность помочь или действительное желание близости? Мартин решительно высвободился из женских объятий. Потом, переведя дыхание и с трудом проглотив слюну, мрачно сказал: — Я не собираюсь пользоваться ни своим положением, ни твоим состоянием. Она отвела от щек влажные волосы и, избегая смотреть ему в глаза, нерешительно произнесла: — Я не в твоем вкусе? — Да… То есть нет, ты как раз в моем вкусе, — быстро поправился он. — Мне не дано пробудить в человеке желание… — призналась она не то Мартину, не то себе самой. — Да, я не очень хороша в сексе и слабо разбираюсь в тонкостях этого… Прости… Наверно, ты привык к более опытным. — Неправда, — возразил он. — Ты прекрасная женщина, от которой мужчина в секунду вспыхивает, но где-то подспудно я ощущаю, что ты делаешь это для меня, а не для себя. — Не понимаю… — чистосердечно призналась Кэти-Линн. Мартин взял ее лицо в ладони и посмотрел в глаза. — Тебе случалось ложиться в постель с мужчиной, потому что этого хотела ты сама? Его слова то ли испугали ее, то ли вызвали какую-то тревожную ассоциацию, но, пожалуй, наиболее явственно отразилась на лице растерянность. — Я думала, женщина должна нравиться мужчине, вызывать желание, рождать страсть… — Ты все про мужчину говоришь, про партнера, а любовь — это близкий контакт двух человек. Неужели тебе самой неважно, желаешь ты мужчину или нет? — Он заглянул ей в глаза, надеясь увидеть искорку понимания, но там были только боль и недоумение. — Вот так вот, мисс Адамс, ты образованна, умна, энергична, но во всем, что касается близости полов, сексуальности, осталась неопытной девушкой. — Прости… Пожалуйста, отвези меня к машине, — только и сказала она и, спрыгнув с капота, направилась к двери джипа. А Мартин? Мартин изнывал от неудовлетворенного желания. Но он не нуждался ни в благотворительности, ни в жертвенности. Когда-нибудь постель соединит их, но это будет только в том случае, если она захочет этого так же, как он, — каждой клеточкой своего тела. — Некоторым женщинам самим Богом предопределено оставаться одинокими, — пробормотала Кэт, расправляя шлейф свадебного платья Тани. — Кажется, я куда лучше за письменным столом, чем в постели… Таня отвернулась от большого зеркала примерочной кабины. Внезапное признание подруги ее явно обескуражило. — Я только спросила, кого из мужчин ты бы предпочла видеть своим партнером. Я и не думала интересоваться, собираешься ли ты повторно выходить замуж. Всеми силами пытаясь скрыть неуместную сегодня грусть, Кэти-Линн призналась: — Мне не везет с мужчинами. — Не везет в чем? — резко обернулась девушка. Кэти-Линн какое-то время делала вид, что озабочена тем, как расправить трехметровый шелковый шлейф. Но, видимо, не может человек долго носить свою печаль. Внимательный слушатель, он в таких случаях сродни врачу. И она решилась на откровенное признание, рассказав о событиях той ночи… — …Понимаешь, когда он поцеловал меня, я ответила ему. Ответила как могла, но он почему-то сказал, что я хочу его меньше, чем он меня, и все кончилось… Мне хотелось быть как все, но он разгадал мое тело лучше, чем это сумела я. Уверена, он испытывал страсть. И про себя скажу, что тоже не была бесчувственной. Мне было хорошо. Я хотела большего, но вдруг поняла, что чем-то оттолкнула Мартина… Кэти-Линн запнулась, не находя слов, чтобы толково объяснить ситуацию. Определенно, он хотел ее — его тело кричало об этом — и все же отверг… Почему? Она приехала домой в полном недоумении, оцепеневшая не только от обиды, но и от множества других чувств. — Таня, пожалуйста… — с трудом преодолевая смущение, вымолвила Кэт. — Скажи, что я должна сделать, чтобы разжечь его страсть? Таня долго не сводила с нее глаз. — Значит, ты для него не хвост собачий, — наконец ответила она. — Он слишком уважает тебя, чтобы просто взять и овладеть. Ему нужно от тебя нечто большее… — Вот так раз! Но скажи, чего ради в какой-то одному ему известный момент он выключает меня как дрянное телешоу? — Ежу понятно. Человек не хочет, чтобы ваша близость начиналась так приземленно, обыденно. Ну что такое — стоят и лапают друг друга! Мистер Бэрк хочет обращаться с мисс Адамс как с настоящей леди. Кэти-Линн смотрела на Таню с благоговейным страхом, пораженная ее умением разбираться в человеческих взаимоотношениях. — Ты уверена? Мне показалось, что он сам попал в неловкое положение и не знал, как из него выпутаться. Я вроде хотела его. Но, наверное, другие выражают свое желание иначе. — Скажи мне вот что: он первый начал? — Да, он сам потянулся ко мне, — припомнила Кэт. — Поверь, этот мужчина обязательно вернется закончить то, что начал. Такие, как он, не бросают ничего на полпути. Тем более, что ты тоже не прочь… — хитро улыбнулась Таня. — Заладил одно и то же: не верит, будто я хочу его так же, как он меня… — Так… — веско оборвала ее Таня. — Теперь я вижу, что мистер Бэрк твою игру с самой собой принял всерьез… У Кэти-Линн сжалось сердце. Оставалось ждать, как Таня определит причину ее неудачи. — Садись-ка, — сказала Таня, похлопав по стоявшей в примерочной бархатной кушетке. — Я знаю, что после смерти Тайсона ты не спала ни с одним мужчиной. И имею все основания думать, что ты ничем не отличаешься от всех прочих женщин. Речь об интимной сфере, естественно. Кэти-Линн пыталась уследить за ходом ее мыслей. — Ты права. Ни один мужчина больше не прикасался ко мне, если не считать нападения Блейна в прошлый сочельник. Ну и дальше что? — Тебя физически тянет к Мартину? Он возбуждает тебя? — напрямик спросила Таня. Кэти-Линн заглянула в лицо младшей, но более искушенной подруги. — Да… — Думаю, ты неправильно оцениваешь ситуацию. Насколько я тебя знаю, стоило ему выразить свое желание, и ты тут же захотела облегчить его положение. Но позволь спросить, Кэти-Линн, когда ты торопилась дать ему то, что он хочет, ты сама-то хотела ли его? Ощутила этакую свободу собственного желания? Кэт смотрела на Таню, хлопая глазами и не понимая, к чему та ведет. — Ладно, попробуем по-другому… Если твой Мартин Бэрк так чувствителен и заботлив, как ты рассказываешь, то он просто-напросто понял, что твое сердце не с ним. Он наверняка подумал, что ты даешь ему то, в чем он, по-твоему, нуждается, но не был уверен, что ты нуждаешься в нем. Кэт встала и принялась расхаживать между зеркалом и кушеткой, не отрывая глаз от ковра. — Скажи мне честно, — попросила Таня. — Ты говорила Мартину, что вышла за Тайсона девушкой? Он знает, что Блейн Тернер пытался изнасиловать тебя? — На первый вопрос отвечаю: нет. Зачем? — Кэти-Линн не смела посмотреть Тане в лицо. — На второй вопрос отвечаю: нет, так как боялась, что Мартин убьет Блейна. — Подумаешь, какая потеря для общества! — фыркнула Таня. — Так ты действительно думаешь, что Мартин почувствовал мой страх, смутился и решил, что я не хочу его? — Если ты считаешь, что можешь связать с этим мужчиной свое будущее, тогда скажи ему правду. Внезапно она вспомнила еще одну подробность свидания с Мартином. — Он говорил, что у меня раздвоение личности. Во мне Кэти и Линн спорят друг с другом. Ты знаешь, когда он поцеловал меня, я заплакала… Он наверняка считает меня психопаткой и истеричкой. И сейчас открывать темные пятна моего прошлого уже поздно. Таня подошла к Кэти-Линн, схватила ее руку и крепко сжала. — Ты как начальница оценила мои способности, ты пинками и криками выгнала меня из секретарского стоячего болота и сделала своей помощницей. Ты стала моей лучшей подругой, тогда как парни из офиса видели во мне лишь лакомый кусок плоти. Теперь моя очередь помогать тебе, а твоя очередь — слушать! — Кэти-Линн смотрела на подругу во все глаза. — Если ты считаешь, что за него стоит бороться, тогда открой дверь и впусти его. Но помни мои слова: если будешь держать его в неведении, ты его потеряешь. Человек сомневается в твоих чувствах, следовательно, либо убеди его в том, что он ошибается, либо подари прощальный поцелуй. Третьего не дано! Переодеваясь, Таня одарила подругу еще одним сокровищем из кладезя своей мудрости: — Однажды ты сказала мне, что подумывала бросить торговлю недвижимостью ради того, чтобы помочь ему бороться с «Браун девелопментс». Так вот, могу сказать со всей определенностью: если уж ты готова ради этого мужчины поставить на кон свою карьеру, у тебя должно хватить пороху открыть ему свою душу. Глава 7 Должно быть, кондиционер работал на полную мощность. По всем этажам высотного здания гулял ветер. Кэти-Линн нажала на кнопку скоростного лифта, который должен был доставить ее в пентхаус. Чем больше времени она проводила в крошечном Бушбруке, тем сильнее ее раздражали чванливые бездушные небоскребы. После того злополучного свидания в час восхода Кэти-Линн решила выкинуть из головы Мартина Бэрка и полностью погрузилась в работу, направив всю свою энергию на спасение Бушбрука. Она перерыла все документы, перепроверила правильность их оформления, даже затребовала копию разрешения на строительство, но это расследование ни к чему не привело. «Браун» не оставил ни единой зацепки; законного повода остановить строительство стадиона не было. Но как бы усердно она ни работала, стоило на секунду прерваться — и в сознание вторгались мысли о человеке, чьи нежные прикосновения и властная манера поведения сводили ее с ума. Ему безусловно свойственны тонкий ум, душевная чуткость, что уже давало надежду на понимание ее проблем. Но мужчины есть мужчины, и вряд ли им дано проникнуть в сферу женских тревог, понять этот страх, понять внутреннюю скованность женщины, пережившей грубое надругательство над своей личностью. Хватило бы у Мартина терпения снова научить ее искусству любить? Сам-то он куда как искусен в ласках. Достаточно вспомнить его прикосновения, которые довели ее едва ли не до высшей точки страсти. Давно забытое потрясающее в своей остроте состояние… И ведь не в постели они нежились, а стояли, одетые, освещенные лучами восходящего солнца… При одной мысли о том, как губы Мартина скользили по ее плечам, как неистово припали в поцелуе, оставившем след на шее, Кэти-Линн бросило в жар. Осторожно проведя кончиками пальцев по побледневшему знаку его любви, она поправила высокий воротник шелковой блузки. Нет, надо всячески оберегать себя от мыслей о человеке, с такой небрежностью отказавшемся от нее. Есть дела и поважнее. Привычный способ уходить от жизненных бед — работать! Да, работать, что помогает не только убить время, удовлетворить профессиональное честолюбие, но и финансово обеспечить как материальные, так и духовные потребности… Двери лифта открылись и выпустили в вестибюль толпу служащих. Отступив в сторону, Кэти-Линн переждала людской поток, вернулась в кабину и нажала самую верхнюю кнопку. Ей нужно в пентхаус — фешенебельные президентские помещения. В пустом лифте, отделанном полированным деревом, витал знакомый запах. Ошибки быть не могло: ее память отозвалась мгновенно. Пахло не крепким одеколоном и не толпой людей, пахло… Мартином. Неужели кто-то еще имеет столь специфический мужской аромат сильного тела? Двери лифта открылись, и это вернуло ее к реальности. Аромат исчез. В приемной царил больничный запах освежителей воздуха и дезодорантов. — Держись, Адамс, — пробормотала она себе под нос, подходя к украшенным резьбой дверям. Кабинеты, располагавшиеся в пентхаусе, были декорированы с неброской элегантностью. Дисплеи и телефонные аппараты разместились на полках и столах из красного дерева, отделанных начищенной до блеска бронзой. Мисс Адамс тут же узнали; но тем не менее она выдержала ритуал — подошла к столу секретарши и произнесла решительно: — Кэти-Линн Адамс к мистеру Эрвину. Неожиданно в дверях показался сам хозяин кабинета. — Мисс Адамс, вы пришли очень вовремя! Позвольте пригласить вас на ленч, там и обсудим наши дела. С удовольствием послушаю о результатах ваших поисков. Мне так надоела местная еда… Поедемте-ка в «Кьянти». Джованни дель Колле — мой старый друг. Не дав Кэти-Линн опомниться, Эрвин увлек ее к личному лифту, и через несколько секунд они оказались в подземном гараже. Поняв, что ее пригласили отвечать, а не задавать вопросы, Кэти-Линн молча села в «порше». И вскоре они выехали на оживленную улицу. — Мисс Адамс, — нарушил молчание босс, — прошу прощения за спешку, но в ней виноваты эти сумасшедшие пикетчики, скопившиеся у входа в офис. Я не расположен выслушивать оскорбления и непристойности… Что, этим людям некуда девать время? У них нет ни работы, ни семей, о которых надо заботиться? Напомните мне после ленча, чтобы я отдал распоряжение убрать этих демонстрантов от входа. Они действуют мне на нервы. Едва Кэти-Линн открыла рот, чтобы сказать, что у фермеров есть и дело, и дети, которых надо кормить, и что они тратят драгоценное время и топчутся на тротуаре не просто так, а стремясь спасти свою жизнь, как ее спутник покинул машину. — Два ленча, — распорядился Эрвин, когда их быстро провели мимо очереди и усадили за его личный столик. Потягивая белое вино, Кэти-Линн собралась с духом и быстро изложила свой план. — По вашей просьбе я искала дополнительные площади для строительства и нашла кое-что интересное. Джон Эрвин заговорил, не успев донести до рта вилку. Голос звучал требовательно: — В какой зоне? Скажу вам прямо, я больше не хочу иметь дела с этими тупоголовыми фермерами и жалобами на то, что их скотине не хватает воды. Кэти сделала над собой усилие, чтобы унять волнение. Открытая война с президентом «Браун девелопментс» не входила в ее планы. — Эта земля находится в промышленной зоне. Ее отвели под химический завод, который так и не был построен. Все готово для стройки, и приобрести участок можно почти даром. Владелец очень заинтересован в деньгах. — Бежит от налогов? — Нет, — возразила она. — Согласно моим данным, они отстают от графика только на год. Я думаю, их самой большой проблемой являются платежи процентов по закладным. Залпом допив остатки вина, Джон знаком велел принести еще бутылку. — Я согласен. Могу даже внести задаток. Я дам поручение нашему юристу подготовить купчие. Можете представить их в следующем месяце. Кэти-Линн заерзала в кресле, готовясь как можно более кратко и толково изложить разработанный ею план. — Я думаю, будет лучше, если мы не станем тянуть. Мной уже составлен предварительный вариант купчей. Можно сегодня обсудить его с вашим юристом, а затем вы подпишете мне доверенность, с тем чтобы завтра с утра я бы уже могла заняться этим делом… — Полегче, полегче, что за спешка? Вы же знаете, сейчас я по уши занят стадионом для гольфа. Разве нельзя подождать до зимы? — спросил Джон, удивленный напористостью мисс Адамс. — Знаете, Джон, я думаю, что этот участок намного больше подходит для строительства стадиона, чем долина Маккейба. Если вы начнете действовать немедленно, я даже не возьму с вас комиссионных, учитывая, что и так много времени потрачено напрасно. Этот участок — вещь беспроигрышная. Никто не будет протестовать против строительства. — А что, скажите на милость, я буду делать с долиной Маккейба? Превращу ее в гигантский аквариум? Побойтесь Бога, Адамс, что вы городите? Повертев в руках хрустальный бокал, Кэти-Линн откашлялась и перешла к пункту «Б» разработанного плана. — Если вы не найдете другой площадки для строительства стадиона, местные фермеры в знак протеста угрожают сжечь свои фермы, — выпалила она, надеясь потрясти Эрвина и заставить посерьезней отнестись к пункту «А» ее предложения. Джон отодвинул тарелку, откинулся на спинку кресла и промокнул тщательно подстриженные усы льняной салфеткой. — Я знаю об этом. Скажу вам честно, я думаю, фермеры блефуют. Пара коров — вот и все их имущество. У них не хватит духу чиркнуть спичкой. — Отчаяние прибавит им смелости! — воскликнула Кэт. — Они чувствуют себя так, словно бьются головой о стену, и пойдут на что угодно, лишь бы остановить вашу стройку! — Нашу стройку, — сурово поправил он. — Мы все связаны с этим проектом и обязаны завершить его. Беседа окончена. Джон еще что-то говорил, но главное уже высказано: ничто не заставит его изменить мнение о ситуации с фермерами Бушбрука. Кажется, все продумала заранее — подготовила почву, затем пошла с козырной карты, но Эрвин и глазом не моргнул. Отмел тщательно продуманный план, даже не давая себе труда в него вдуматься. — Спасибо за компанию, мисс Адамс, вы доставили мне большое удовольствие. И не забудьте про то, что в субботу проводится турнир по гольфу. В последний раз он пройдет на поле «Ривербенд Кантри Клуба», — улыбнулся Джон. — В следующем году у нас будет собственный стадион. — Пожав ей руку и любезно распрощавшись, президент «Браун девелопментс» дал понять, что аудиенция закончена. Судьба фермеров Бушбрука была решена. — Добрый вечер всем добрым гражданам Бушбрука и долины Маккейба. Это Кэти-Линн Адамс, спустившаяся к вам из кабинетов «Браун девелопментс». Наша передача посвящена проекту постройки стадиона для гольфа в долине Маккейба, которой суждено стать местной туристской Меккой. Здесь собрались деловые люди — мужчины и женщины, специально приехавшие в этот чудесный городок. Сэр, прошу вас представиться нашим слушателям и рассказать им, что вы можете предложить общине… — Как можно нести подобный бред! — возмутился Мартин и потянулся к радиоприемнику, вделанному в панель «мустанга», чтобы сменить волну. — …прошу вас представиться нашим слушателям и рассказать им, что вы можете предложить общине, — невозмутимо произнес тот же женский голос уже на других частотах приемника. — Меня зовут Джованни дель Колле. Мы с моей женой Эмилией открыли первый итальянский ресторан в этом округе. Мы принесем жителям Бушбрука немного культуры и много вкусной еды. Выпейте по бокалу вина и почувствуйте аромат древней Италии. — Спасибо, Джованни, — ответил голос мисс Адамс. — Мы с нетерпением предвкушаем открытие вашего ресторана, которое состоится этой осенью. А теперь давайте попробуем чуть лучше узнать наших соседей и друзей… — Только не моих друзей, — пробормотал Мартин. Он сбавил скорость и стал прислушиваться к знакомому женскому голосу, который описывал преимущества переезда из большого города в маленький сельский поселок типа Бушбрука. Составленный для нее текст был гладким и хорошо обдуманным. То, что «Браун» не пожалел денег, чтобы вновь пустить в эфир эту старую рекламную передачу, свидетельствовало только об одном: компания не собирается отказываться от строительства. Между тем Кэти-Линн продолжала, задыхаясь от притворного восторга: — Посмотрите-ка, что у нас здесь! Такой прекрасной одежды я не видела со времени своего последнего заграничного путешествия! И кто же хозяин всей этой красоты? — спросила она. — Я, София Басколл. Мой магазин модной одежды откроется сразу же, как только я найду в вашем прелестном городке подходящее помещение. Я предлагаю лишь оригинальные вещи и имею дело с людьми, которые считают красивую одежду не роскошью, а предметом первой необходимости… — О да, нашим поселковым снобам только твоего бутика и не хватало! — Мартин выругался, выключил двигатель и вышел из машины на автостоянку. Он задержался и бросил взгляд на своих взмокших друзей и соседей, пикетировавших вход в здание «Браун». — Ага, то-то, смотрю, они плачут по шикарной еде и одежде от лучших портных… — пробормотал Бэрк. Эти мужчины и женщины нуждались в своих фермах, дававших им средства к существованию, а не в итальянских спагетти под оригинальным соусом и модных тряпках. Но среди серьезных дел и мыслей у Бэрка нашлось место и для привычного обдумывания своего отношения к той, что так восторженно сейчас вещала по радио. А в чем нуждается сама Кэт? Смог бы он, Мартин Бэрк, сделать ее счастливой, способен ли заботиться о ней, любить ее? Хватило бы у него сил преодолеть ее явный страх перед сексом? Никогда доселе ему не встречалась женщина, готовая отдаться мужчине исходя лишь из потребности утешить его… Господи, как же хотелось, чтобы Кэти-Линн раскрепостилась внутренне, чтобы дала волю своей страсти, чтобы сама возгорелась желанием… Мартину Бэрку совершенно не нужна тепловатая, пресная бурда, поднесенная в красивой тарелочке. Господи, такая женщина! Если бы еще она была способна пылать, если бы хотела завоевать его внимание, его любовь… Мартин быстро сел в машину, нажал на газ, и «мустанг» помчался прочь из города. Хотелось все спокойно обдумать, все разложить по полочкам, но среди раскаленного железобетона это было невозможно. Неотвязные мысли о Кэти-Линн только отвлекают от важных дел! Если не удастся справиться со своими чувствами, то в проигрыше окажутся жители Бушбрука. Сейчас главное — найти верный способ остановить строительство, и прочь эти дурацкие грезы! — Очнись, Бэрк, — приказал он самому себе. — Ты даже не знаешь, увидишь ли ее еще раз. Да, существует вероятность, что отныне их дороги разойдутся навсегда. Она живет в городе и торгует недвижимостью. А он, деревенщина, работает на стройке. Что из того, что их разделяет всего лишь десяток-другой километров, если их миры разъединены вселенной… Черт побери, да нет ему сейчас дела до стройки, все мысли днем и ночью об одном — о Кэти-Линн Адамс! Каждое утро он заставлял себя встречаться с мэром Бобби Реймондом и отвечать на его бесконечные вопросы. Мысль о преднамеренном поджоге вызывала у него отвращение, но что еще здесь можно предложить? Едва представишь себе, как пожирает огонь устоявшийся быт людей, жить не хочется. Въехав на заброшенную ферму, Бэрк осторожно миновал раскидистые деревья и остановился на поляне, покрытой палой листвой. Ветхость дома заметна издалека. Скрученная дранка, облупившаяся краска — беспощадные приметы разрушительного времени… Стоя около двери, он запустил руку в карман и вытащил свой старый добрый амулет — здоровенный ключ, побитый и поцарапанный. Трудно было заставить замок открыться — металл боролся с металлом, наконец послышался громкий щелчок. Деревянная дверь заскрипела, он шагнул через порог и очутился в доме своей матери. По углам висела паутина — итог долгого запустения. Бэрк шагал из комнаты в комнату, и его душу постепенно наполняли воспоминания об отце и матери. Увидев пожелтевший обрывок местной «Газетт», Мартин поднял его и сдул пыль. — «Град побил урожай», — вслух прочитал он. Жизнь фермера всегда была выстрелом наудачу. Ты сеял, молил Господа послать хорошую погоду, да и сам не плошал, мало рассчитывая на государственную страховку. Всю жизнь вкалывал, не щадя ни сил, ни здоровья, а когда подбирался к роковой черте, тебе был уготован покой в той самой земле, которой отдал свою молодость. Теплое, мирное чувство наполнило все существо Мартина, когда он представил себе Кэти-Линн сидящей за этим старым кухонным столом. Она и он вместе. Семья. И никаких тебе стадионов, никаких темных делишек. Сидят два любящих человека, строящих совместную жизнь только на честности и взаимном доверии… — Малый, ты свихнулся! — засмеялся он, позволяя солнечному свету размыть привидевшиеся вдруг несбыточные грезы. Мать и отец давно были на том свете; для сохранения душевного спокойствия память о Кэти-Линн следовало отправить туда же… И чтобы раз и навсегда покончить с прошлым, Мартин, заперев дверь старого дома, подошел к колодцу и бросил ключ в темную глубину. Сунув в раскаленную щель парковочной машины несколько монет, Мартин выхватил билетик и прилепил его на лобовое стекло машины. Затем он взял с заднего сиденья тяжелую коробку и поднялся по цементному пандусу к толпе пикетчиков. — Я купил последние бланки для подачи жалоб! — громко объявил он. К Бэрку заторопился мэр Бобби и отвел его от стола. — Ты не передумал насчет поджога? — Нет, Бобби, не передумал, — последовал решительный ответ. — И, чтоб ты знал, с какими людьми в «Брауне» мы имеем дело, скажу: никто из тех, от кого зависит наша судьба, не осмелился вступить со мной в открытый контакт. Пришлось передать бумаги через секретариат. Бобби Реймонд выругался себе под нос. — Ну что ж, во всяком случае нелегкое решение принято, осталось объяснить моей жене Фэй, что новой весной нам сеять уже не придется. Представляю ее реакцию! Чего доброго, придется связать ее, прежде чем чиркнуть спичкой. Мартин схватил руку Бобби, крепко пожал и долго тряс ее, как это заведено у фермеров. — Жаль, конечно, но теперь уже поздно отступать. Как я сказал, так и будет: дом моего старика загорится первым. Мужчины посмотрели друг другу в глаза: оба понимали, что тяжелое испытание предстоит каждой семье. — Удачи тебе с Фэй, — пожелал Мартин. — Похоже, я не единственный, кому придется держать ответ, — кивнул Бобби в сторону мисс Адамс, со всех ног спешившей к пикетчикам. Кэт схватила за рукав какую-то женщину и попыталась отвести ее на тротуар. — Уходите отсюда поскорее… Торопитесь! — Иди к черту! — прошипела та в ответ и плюнула Кэти-Линн в лицо. — Теперь ты счастлива? Ты украла у нас все! Из-за тебя мы лишились своей фермы! Ошарашенная Кэти-Линн отпрянула от разгневанной женщины и, вытирая лицо, крикнула, пробуя перебороть слезы обиды и унижения: — Я только хотела предупредить вас! Кто-то с силой схватил ее руку и оттащил прочь от толпы, разразившейся угрозами и неодобрительными криками. — Что мисс Адам здесь делает? — прозвучал у ее уха знакомый мужской голос. — Я только хотела помочь. Почему же эта женщина так со мной поступила? — заплакала Кэт. — Никогда в жизни я еще не переживала подобного! Никто со мной так не обращался. Мартин обнял ее за плечи и повел к автостоянке. Здесь он решительно снял пришпиленный к блузке пластиковый прямоугольник пропуска и вложил его в руку хозяйки. — Фэй не знала, что вы хотите помочь. Она просто увидела на пропуске название ненавистной компании «Браун» и решила, что вы из стана врагов, — объяснил Бэрк. — Постарайтесь ее понять: на кон поставлено все, что у нее есть. Кэти-Линн оперлась о капот чьей-то машины и попыталась объяснить свое поведение. — Джон Эрвин… президент… только что сказал мне, что позвонит в полицию. Я не хочу, чтобы кого-нибудь арестовали. — Пойдемте со мной, — распорядился взволнованный Мартин. — Куда? — Не задавайте лишних вопросов, — ответил Бэрк, видя, что разгневанные пикетчики устремились к Адамс. — Но тут моя машина! — запротестовала та. Бэрк молча увлек ее к своему «мустангу», открыл дверцу, и Кэти-Линн покорно опустилась на черное кожаное сиденье. — Спасибо, мистер Бэрк. Я оценила вашу помощь, но мне необходимо вернуться к себе в кабинет. Я жду важного звонка. Мартин сунул руку в карман тесных джинсов и извлек оттуда ключи от машины. — Наверно, удобнее было бы рыться в карманах стоя! — улыбнулась Кэти-Линн. — Это уж точно, но я, как вы могли догадаться, торопился спасти вашу драгоценную задницу от толпы восторженных поклонников. Думаю, они мечтали встретиться со звездой радиошоу, посвященного успехам «Браун девелопментс». Неожиданно для собеседника и для самой себя Кэти разразилась смехом. Уж не так и затейлива была грубоватая шутка Мартина, реакция на нее, видимо, была усилена пережитым волнением, усталостью, возможно, ощущением благополучно миновавшей опасности, а еще тем, что они вновь оказались рядом. Мартин, заразившись ее весельем, тоже в ответ хохотнул. И вдруг озорно предложил: — Дуем отсюда, пока кто-нибудь нас не увидел! Чего доброго, сочтут, что мы умом тронулись… — Мисс Адамс просят к междугородному, — в третий раз пробубнил голос из репродуктора. Мартин схватил упаковку жареных куриных ножек, старое шерстяное одеяло и вслед за Кэти-Линн прошмыгнул в здание с черного хода. Все еще смеясь, они ввалились в ее кабинет как раз вовремя, чтобы успеть запереть за собой дверь и снять телефонную трубку. — Добрый день! Кэти-Линн у аппарата! — сдерживая учащенное дыхание, произнесла она. — Где ты бегаешь, дорогая? — откликнулся жизнерадостный голос. — Мама, папа, как поживаете? Господи, как я рада, что не пропустила ваш звонок! — вздохнула она, опускаясь в мягкое кресло с высоким изголовьем. Пока она мило беседовала с родителями, Мартин расстелил на ковре одеяло, распаковал окорочка и вонзил зубы в жареное мясо, не сводя глаз с Кэти-Линн. Минуты шли. Когда Бэрку надоело ожидание, он поднялся и начал ходить вокруг кресла, прислушиваясь к разговору. — Куда, ты говоришь, вы едете на праздники? — переспросила она. — Палаточный лагерь в Аризоне? Подожди, я возьму дневник и запишу номер палатки… — Не сумев дотянуться до письменного стола, Кэт чиркнула синими чернилами на оказавшейся рядом мужской ладони «С32». Отдернув руку, Мартин посмотрел сначала на синий след ее неожиданного озорства, потом бросил лукавый взгляд на Кэти-Линн. Она сжалась в кресле, не зная, что предпримет Бэрк. Тот обошел вокруг стола и остановился у нее за спиной. Кэти уперлась коленями в ящик стола и попыталась развернуться. Заранее предугадав этот маневр, Бэрк подставил ногу под колесико кресла. — Конечно, я с удовольствием прилечу и встречусь с тобой и папой, — запинаясь промолвила Кэт, обеспокоенная тем, что Мартин исчез из поля ее зрения. — Когда? Пока не знаю… Может быть, на следующей неделе? — Мартин наклонился над креслом и стал вынимать из ее прически шпильки. Она протестующе замахала рукой, словно отбиваясь от тучи насекомых, а потом опустила руку на голову, пытаясь спасти прическу. — Прекрати! — Что прекратить, дорогая? — послышался из трубки голос матери. — Извини, мама, просто у меня, над головой летает назойливая муха… Ладони Мартина легли ей на плечи и скользнули к пуговицам блузки. Она заерзала и согнулась, стараясь уберечь от неожиданного вторжения грудь. — Мама, точную дату пока сообщить не могу. С делами?.. Сложно… — А будет еще сложнее, — прошептал у нее над ухом Мартин. Не успела она моргнуть глазом, как две верхних пуговицы были расстегнуты и под блузкой обнаружился бледно-розовый шелк лифчика. Мужские пальцы двинулись ниже, готовые расстегнуть блузку сверху донизу. У нее было три варианта: положить трубку и остановить его, отпустить волосы и опять-таки остановить его или не делать ничего. — Мама, подожди минутку, звонят по внутреннему телефону… — сказала она в трубку и сердито обернулась к неспокойному гостю, делая энергичные попытки привести в порядок свою одежду. — Перестаньте немедленно! Когда вы предложили перекусить в моем кабинете, я никак не предполагала, что я тоже в меню. — Разве вы не хотите есть? — разыграл искреннее недоумение Мартин. — Я очень хочу есть, но мне звонят родители, и это неподходящий момент валять дурака. Мартин послушно отошел к книжной полке и принялся внимательно изучать кожаные переплеты. — А когда будет подходящий момент? На следующей неделе состоится пожар, и никто не знает, как после этого сложится наша жизнь… Я люблю тебя, — внезапно сказал он. — Любишь? — ошеломленно произнесла Кэти-Линн. — Я сам не предполагал, насколько сильна моя любовь, пока не увидел, что пикетчики готовы были разорвать тебя в клочья. И тут я понял, что ты мне дороже, чем они. Я бы стер в порошок каждого, кто посмел бы тронуть тебя пальцем. Она схватила трубку. — Извини, дорогая, мне надо бежать. Какая-то важная шишка ждет встречи. Передай привет папе. Я позвоню на следующей неделе. — Кэти-Линн медленно положила трубку на рычаг. Сердце колотилось; она не знала, что сказать, что делать, как себя вести дальше. — Ты помнишь, что я была замужем и что муж и дочь погибли в авиакатастрофе? — Помню. Мне очень жаль… — В его глазах действительно светилось сочувствие. — Но это не все, — прервала его Кэт. — Ты помнишь Блейна? Мартин уселся на край письменного стола. — Да, а что? — Однажды вечером он был вдребезги пьян и попытался изнасиловать меня. — Попытка была удачной? — Нет… Мне удалось отбиться от него и убежать. — Это, наверное, был нелегкий удар для тебя… Мне очень жаль, — повторил ту же фразу Мартин. — Не знаю, что и сказать… — Ничего не нужно говорить. Я только хотела, чтобы ты знал, почему временами я веду себя глупо, а временами дрожу от страха. Мартин наклонился и поцеловал трепещущие веки увлажненных женских глаз. — Я никогда не испугаю и не обижу тебя. Ты единственная женщина, встретившаяся на моем пути, которую мне хочется защищать, беречь и любить. Любить до конца своих дней. Сердце Кэти-Линн бешено колотилось. — Я тоже люблю тебя, но ты заслуживаешь лучшей участи. Ты должен жениться на молоденькой дочке фермера, которая будет тебе хорошей супругой и родит прекрасных сыновей, а не на женщине, цепенеющей от страха потерять любимого человека. Тебе нужна женщина, которая умеет выражать свое желание, а не холодная, безжизненная рыба. — Ты вовсе не холодная и не безжизненная! — возмутился Мартин. — Кто тебе сказал такую чушь? — Часть моей души мертва. Я чувствую внутри себя этот мертвенный холод, — попыталась объяснить она. — Когда ты прикасаешься ко мне, я ужасно хочу тебя. Но что мне делать самой — не знаю. Как выразить свою любовь, свое желание — тоже не знаю. Единственное, видимо, на что я способна, это лечь навзничь и позволить любимому мужчине делать все, что он захочет. — Так вот почему ты не умеешь слушать собственное тело? Ты просто не знаешь себе истинную цену… Теперь мне многое понятно. — Мартин взял ее за плечи и поднял из кресла. — Ты прекраснее утренней зари, умнее любого профессора и желаннее греческой богини. Поверь в себя, дорогая! Ты нуждаешься в лечении и, если очень постараешься, сумеешь обрести здоровье. — Я хочу снова стать женщиной, — будто жалуясь, промолвила она. — Хочу любить тебя… Не желаю чувствовать внутри себя холод в момент, когда любимый прикасается к моему телу… Кэти поднялась на цыпочки и подставила ему губы. Мартин наклонился и поцеловал ее. Было приятно. Чего бы это ни стоило, она освоит тонкую науку любви… Тем более когда рядом такой учитель! — Верь мне, — шептал тот ласково и ободряюще. Это единственный мужчина на свете, заботам которого она хочет и может ввериться. В нем гарантия ее будущего счастья. Не надо загонять болезнь внутрь, и теперь, когда отпала необходимость скрывать свою горькую правду, она, Кэти-Линн, уже на пути к выздоровлению. Хватит с нее кошмаров и бессонниц! Мартин оторвался от ее губ. — Посмотри на меня. Я — тот мужчина, который любит тебя и хочет предельной близости с тобой. Когда Мартин вдруг стал медленно снимать джинсовую куртку и стащил через голову хлопчатобумажную майку, обнажив прекрасной лепки скульптурный торс, Кэт потеряла дар речи. Участился пульс. Сейчас что-то очень важное может произойти здесь, в ее собственном кабинете. Уйдут навсегда мерзкие, грязные воспоминания о Блейне, растает непереносимая боль утраты и начнется новая жизнь… — Прикоснись ко мне, — мягко распорядился ее повелитель. — Положи руки на грудь, в которой бьется любящее тебя сердце. — Она медленно подняла руки и начала робко водить ладонями вокруг его сосков. Чувствуя замешательство женщины, Мартин схватил ее запястья. — Если хочешь, чтобы это помогло, действуй смелее. — Да. Сейчас… — пообещала Кэт. Чувствуя пробуждающееся любопытство, она потерла его соски кончиками пальцев. — Мне всегда хотелось знать, реагирует ли на это мужчина… то есть ты, — поправилась она, — так же, как женщины. Не успел Мартин вымолвить слово, как она почувствовала, что соски затвердели, отвечая на ее ласки. Кэти прильнула к его груди, и ее щеки вспыхнули от прикосновения к курчавым черным волосам. — А теперь поцелуй меня, — сказал Мартин. Кэти-Линн подставила ему губы. — Когда я хочу поцеловать, я целую, а не подставляю свой рот. Теперь поцелуй меня ты. — Мартин, ты же сказал «когда я хочу поцеловать», но мне же, значит, тоже надо захотеть, ведь так? — промолвила она, мучаясь от неловкости и отводя глаза от его лица. Мартин опустился на одеяло, встал на колени и притянул ее к себе. — Я же не экзаменую, а просто хочу выяснить, как мне тебя поцеловать, чтобы доставить тебе удовольствие, — объяснил Бэрк, отводя от ее глаз растрепавшиеся пряди волос. — Не знаю, — прошептала она. — Не знаю, как меня целовать. Никто не спрашивал об этом. Тайсон просто целовал меня, вот и все… Мартин прижал ее ладони к своим щекам и заставил Кэти-Линн смотреть ему в глаза. — Я не хочу знать, что делали Тайсон, Блейн или кто-нибудь другой. Сегодня мне нужно узнать, чего хочет Кэти-Линн Адамс. Тогда она притянула к себе его голову и принялась изучать сначала нижнюю, а потом верхнюю губу. Поцеловала уголки прекрасно очерченного рта и замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. — Ты знаешь, мне никогда не доставляло удовольствия ощущать, как проникает чей-то язык в мой рот, — удивленно промолвила она. — Я хочу целовать тебя и не чувствовать при этом удушья… — Ее губы горели от желания с силой прижаться к его губам. — Ты чего-то ждешь от меня? Скажи мне, чего ты хочешь? — хрипло спросил Мартин, ощущая проснувшееся в ней желание. — Когда ты будешь раздевать меня, смотри мне в лицо, — медленно, осторожно подбирая слова, начала она. — Не надо одной рукой расстегивать пуговицы, второй задирать мне юбку и одновременно целовать меня. То есть мне так кажется, — поправилась Кэт. — Я хочу, чтобы игра продолжалась как можно дольше… — шепотом призналась она. Мартин расстегнул пуговицы на манжетах ее блузки и осторожно приподнял рукава к локтям. Остановившись, чтобы поцеловать нежную розовую кожу с внутренней стороны предплечий, он ощутил возникшие под его губами мурашки. — Так достаточно медленно? — вполголоса спросил он. Не так-то трудно, оказывается, творится чудо. Кэти уже вся пылала. Наступил желанный миг внутреннего раскрепощения. Мартин, Мартин! Внимание, нежность и любовь — вот что способно разрушить стену ее одиночества. — А женщина имеет право изменить темп? — спросила она, глядя на него затуманившимися от возникшего желания глазами. — Милая, женщина имеет право на все. Ты повелительница в храме любви. — Он сказал слова, которые в другой момент могли бы показаться несколько выспренними, но заключенный в них смысл и тон, которым они были сказаны, подарили ей ощущение необыкновенной свободы. Бэрк бережно, как ребенка, уложил ее на одеяло и спросил — Ты о чем-то просишь меня? Кэти-Линн тянулась к нему руками. Тянулась к нему сердцем. — Я люблю тебя. Хочу, чтобы ты взял меня, — выдохнула она. — Хочу, чтобы мужчина, которого я люблю, овладел мною, как в первый раз в жизни… Мартин осторожно спустил с ее бедер колготки. Стараясь избегать резких движений, освободил от розового кружева трусиков, ощутив аромат разгоряченного желанием женского тела. — Ты самая сексуальная, самая страстная из всех женщин, которых я знал… Кэти быстро расстегнула блузку, сбросила лифчик и бесстыдно подставила его ласкам трепещущую грудь. Приняв ее дар, Мартин жадно прильнул губами к нежной плоти и лишь через некоторое время понял, что Кэти-Линн пытается сесть. — Я хочу увидеть тебя всего… хочу увидеть тебя обнаженным до того, как ты возьмешь меня. Пожалуйста… — взмолилась она, неправильно расценив молчание Мартина и решив, что он смутился. — Я буду счастлив показать тебе мое тело. Оно стосковалось по тебе. — Бэрк откинулся и взялся за молнию. Кэти затаив дыхание следила за тем, как джинсы сползали с его мускулистых ног, а затем прерывисто задышала, умирая от желания прикоснуться к нему, но боясь сделать что-нибудь не так. — Смелее, — подбодрил он. — Больно ты мне не сделаешь. Наоборот, я рассчитываю на твою помощь. Мартин залез в карман сброшенных джинсов и вытащил оттуда ярко раскрашенный пакетик. — Держи. Мне дорого твое спокойствие и здоровье. Надо предостеречь себя от неожиданностей. У Кэти хватило смелости вынуть резиновое колечко, но затем она вновь сунула его Бэрку. — Я никогда им не пользовалась, — призналась она. — Давай покажу. — Кэт бесстыдно придвинулась вплотную, поглощенная уроком. — Пожалуйста, сними юбку сама, — предложил Мартин. — Теперь моя очередь следить за тем, как ты раздеваешься. Кэт встала, сняла последнюю остававшуюся на ней одежду и опустилась на обнаженное тело Мартина. Когда они наконец соединились, по их венам пробежал огонь, от которого захватывало дух. Оказавшись внутри горячего женского тела, Мартин, боровшийся с неистовым желанием немедленно кончить, выгнул спину. В ту же секунду Кэти приподнялась и села. Они плыли по волнам страсти, забыв не только об окружающем, но и о прошлой боли и прошлых обидах. Она первой достигла вершины наслаждения. Это ощущение захватило ее до глубины души. Почувствовав, что тело Кэти-Линн расслабилось, Мартин больше не смог сдерживаться. Он обхватил ее бедра, прижал к себе. Когда любовные содрогания сменились трепетом, а пламя — ровным теплом, они прильнули друг к другу и, укрывшись пушистым одеялом, отгородились от мира, наслаждаясь своей любовью. — Вот так бы и оставаться в твоих объятиях, — проговорила Кэти-Линн, теснее прижимаясь к его груди. Мартин в свою очередь крепко обнял ее. Он пока не был уверен в их совместном будущем. Но в одном был убежден твердо: Мартин Бэрк скорее умрет, чем согласится расстаться с ней. Глава 8 Кэти-Линн нажала на медную ручку и открыла дверь мэрии. На первом этаже здания располагались конторы местных бизнесменов, второй этаж занимали кабинеты мэра и шерифа. На широкой дубовой стойке под доской со множеством табличек лежали пачки перевязанных веревкой посылок. Поняв, что это место служит здешним обитателям почтой, Кэти-Линн стала читать имена на табличках. Наконец она нашла надпись «Мартин Бэрк-младший», перегнулась через стойку и начала рассматривать его корреспонденцию. Счета, реклама, циркуляры, проспекты… Что ж, по крайней мере, любовных писем в ярких конвертах с печатью в виде губ здесь не было. Ей отчаянно хотелось поговорить с Мартином; на стройке сказали, что в дождливый день его легче всего найти в кабинете позади мэрии. После вечера их любви Мартин вручил ей от руки начерченный план, в соответствии с которым ей надлежало явиться в его избушку. И прибавил, что будет ждать ее. С тем и уехал. В своих фантазиях Кэт рисовала себе такую картину: она с чемоданом в руке стоит на крыльце лесного дома, за порогом которого ее ждет новая жизнь. Это, конечно, несерьезно. Ведь перед тем, как сделать решительный шаг, необходимо сначала все обстоятельно обсудить, решить, где жить и каким образом они намереваются строить свое совместное будущее. За этим она, собственно, и приехала на стройку, но субботний день выдался дождливым и рабочих в долине не было. Поколесив по площадке, она наткнулась на одного из служащих, который и посоветовал ей поискать Мартина в городке. — Кого-то потеряли? — раздалось у нее над ухом. Кэти-Линн резко повернула голову. Из задней комнаты вышел пожилой фермер с обветренным лицом. — Мне нужен Мартин Бэрк, десятник стройки. Не знаете, где его можно найти? Мужчина снял бейсбольную шапочку и помахал ею в воздухе, прогоняя надоедливую муху. — Говорят, он пошел в бар. Там у них с мэром и остальными что-то вроде собрания. Но если вам нужна компания, то у меня есть симпатичный рослый парень по имени Тони Бык. У моего Тони в жилах течет такая же горячая кровь, как и у его старика. Но мы с женой думаем, что пора ему остепениться, обзавестись семьей и нарожать мне внуков, чтобы было кому передать свое имя. Вы замужем? — серьезно спросил он. — Если нет — может, зайдете к нам в дом и поглядите на него? А там уж сами решайте, подойдете вы друг другу или нет. Кэти-Линн изумленно уставилась на старика. — Спасибо за приглашение, но сейчас у меня на примете другой… — Кэт поглядела в глаза незнакомцу. Он что, со всеми так разговаривает или только с приезжими? — Если вы не против, я бы хотела подождать мистера Бэрка. Мне нужно у него кое-что выяснить. — Вот и хорошо. Можете посидеть у него в кабинете. Его комната в конце коридора. Не ошибетесь — там она одна. Кстати, меня зовут Джордж Буллок. Так что если передумаете насчет моего Тони, милости просим. — Подмигнув, пожилой фермер приподнял доску, и Кэти-Линн пошла за ним по узкому коридору. — Это его дверь? Кивнув, Джордж махнул мозолистой рукой в сторону кабинета Мартина. — Располагайтесь, а я пошел. Если что понадобится, скажете. Мы с женой будем в комнате при входе. Кэти-Линн открыла дверь и перешагнула порог. — Спасибо. Рада была познакомиться с вами, Джордж. Привет вашему Тони. А вам желаю хорошей невестки. Джордж пожал ей руку, и она поняла, что ответила как надо. — Только запомните имя и, если вздумаете искать себе мужа, приезжайте в любое время. — Ни за что не забуду, — улыбнулась она. — Держу пари, что не забудете. Такие вещи женщины помнят! — засмеялся он и пошел к себе. Все еще улыбаясь и покачивая головой, Кэти-Линн вошла в кабинет Мартина и закрыла за собой дверь. В маленькой комнатке было душно и жарко, как в летний полдень. Гостья проявила самостоятельность — включила висевший под потолком вентилятор. С разбросанных папок, к которым давно не прикасалась рука человека, полетела пыль. Давненько здесь никто не наводил порядка. Попробовать что ли? — Ну вот всего один вечер провели вместе, а я уже убираю за тобой! — засмеявшись проговорила она вслух. — Надеюсь, в твоей избушке чище. Попав в кабинет Мартина, она испытала странное чувство. Конечно, остаться наедине с вещами любимого человека совсем не то, что остаться наедине с ним самим, но все же… Она откинулась на спинку кресла и ощутила дуновение мужского запаха. Тут же заколотилось сердце, и тело заныло от желания оказаться в объятиях любимого. Кэти-Линн отдавала себе отчет в том, что для прочного союза одного секса недостаточно, но сейчас, когда ее так безудержно тянуло к Мартину, ей стало ясно и другое: без интимной близости и прочного союза быть не может. Кэт стала приводить в порядок стол. Складывая бумаги в аккуратную стопку, наткнулась на папку с четко выведенной надписью «Пожар», под которой было наспех нацарапано сегодняшнее число. Потрясенная Кэти-Линн раскрыла ее и ахнула. Лежавший внутри листок бумаги содержал в себе информацию, страшнее которой представить невозможно: «Пожар сегодня в час дня. Известить газеты». Вот и все, что было на нем написано. Коротко и ясно. Она принялась лихорадочно листать другие бумаги, надеясь найти то, что объяснило бы и записку, и дату. Расписки в получении лопат, огнетушителей и средств первой помощи. Видимо, раздача инструментария — одна из составляющих досконально продуманного плана действий. Надо во что бы то ни стало найти Мартина и попытаться сорвать выполнение намеченного. Должно быть, он передвинул дату поджога из-за дождливой погоды. В таких условиях с пламенем легче справиться. Чей дом должен был заполыхать первым? Ответ ясен: Мартин никогда не решился бы начать с чужих домов, первой обречена на огонь его ферма. Знать бы, с какой стороны долины она расположена? И тут мелькнула тревожная мысль: что будет с человеком, у которого в буквальном смысле слова загорится земля под ногами? Что случится с ним, если поднимется ветер и искры попадут ему в глаза, на лицо? Горящее дерево может упасть… Разбушевавшееся пламя способно отрезать путь к отступлению… — О Боже! Кэти-Линн сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Она поймала себя на том, что нервно теребит на пальце то самое, камуфляжное, обручальное кольцо. Тут такое творится, а она все еще продолжает свою глупую ложь. Кэт сорвала с руки кольцо и бросила его в мусорную корзину. Больше не было нужды притворяться замужней, жить в прошлом и бояться, что ей причинят боль. Мартин помог Кэти-Линн осознать ее силу. Да, она теперь достаточно сильный человек, чтобы стать Мартину надежным помощником в его борьбе. Именно этим она сейчас и займется. Схватив листок бумаги, она набросала план своих действий. Старые привычки живучи. Итак. Мэр, Мартин и еще несколько фермеров, чьи земли, в непосредственной близости к гряде, собирались сжечь свои хозяйства на землях, окружавших стадион. Какова площадь, отдаваемая на откуп огню? Начнут ли они в одном месте и постепенно пойдут по кругу, или огонь заполыхает одновременно повсюду? — Я ничего не знаю! — в отчаянии выкрикнула Кэти-Линн и в бессильном негодовании всплеснула руками. — Успокойся. Ты же умная. Попробуй раскинуть мозгами, — увещевала она себя. Потом стремительно начала расхаживать по комнате. Какая-то мысль вдруг остановила ее. Схватив сумку со стола, она опрометью бросилась к дверям, распахнула их настежь и отпрянула от неожиданности — Мартин! — Кэти-Линн! — Та, задыхаясь, обвила руками шею Бэрка. Он тоже обнял ее, изумленный силой ее чувства. — Что ты здесь делаешь? Мне и в голову не могло прийти, что ты знаешь, где я работаю. Не помню, чтобы ты говорила, что собираешься сегодня приехать ко мне в офис. И почему ты не включила свет? Подойдя к столу, он включил настольную лампу. — Почему ты не сказал, что собираешься сегодня начать выполнение своего плана? — обиженно произнесла Кэти-Линн. — Мы решили это только нынешним утром. Меня разбудил мэр и сказал, что можно будет легко погасить пожар, поскольку леса вокруг ферм насквозь промокли. — Что будет сейчас? — Ну, сначала мы зажжем факелы, потом запалим поля, огонь двинется за нами, а затем, когда он… — Нет! — крикнула она. — Как ты мог решиться на это? — Черт побери, у нас нет выбора! — крикнул он в ответ. — Когда кончается твой рабочий день, ты садишься в «линкольн» и уезжаешь в город. Мы этого сделать не можем. Мы живем здесь. — Мартин шагнул вперед, притянул Кэт к себе и заглянул в глаза. — Ты родилась не здесь и никогда не сможешь понять, что для нас такое эта земля. — Ты прав, но теперь ты мой, и я буду помогать тебе, чего бы мне это ни стоило… — Кэти-Линн, ты ничем не сможешь нам помочь. Оставайся здесь, а когда все кончится, я заеду за тобой. — Ты что, с ума сошел? — Нет. Разве что от любви. Честное слово, дорогая, я ни за что не позволю тебе заниматься таким опасным делом. — Ну вот видишь, сам признал, что дело опасное. Что ты собираешься предпринять? — спросила она. — То, что должен, — отрезал Бэрк. — А если ты погибнешь или обгоришь? — Не погибну, — заверил он. — Мне пора. Я позвоню, когда все кончится. О'кей? Зная, что другого ответа он не примет, Кэти-Линн поспешила согласиться. Согласиться-то согласилась, но от мыслей быть рядом с Любимым в минуту опасности не отказалась. Ему нужна помощь, и это главное, нельзя не поддержать человека хотя бы морально. — Объясни мне еще раз, зачем тебе нужны топографические карты и старая одежда? — спросила Таня. — И зачем регистрировать твой звонок в книге? Какое ему дело до того, что в деревне горит трава? Да плевал он на это с высокого дерева! У президента компании одна мысль — затеять новые махинации и съесть другие фирмы. Скажи мне прямо, радость моя, что происходит в этой чертовой дыре? — Лучше не спрашивай. Просто поверь мне и приезжай поскорее, — велела Кэт. — А по факсу послать сообщение нельзя? Неужели на месте трудно раздобыть какие-то дерьмовые джинсы? — возмущалась Таня. — Знаешь, вот еще что: привези мне ночную рубашку, сотовый телефон и усилитель помощнее. Кэти-Линн хотела продолжить список, но сообразила, что будет гораздо проще, если подруга привезет кроме уже сказанного еще и сумку для непредвиденных случаев, которая осталась на работе. — И сколько ты собираешься там проторчать? — спросила Таня. — Столько, сколько потребуется, чтобы помочь Мартину и фермерам Бушбрука. Точнее сказать не могу. Человек нуждается во мне, и, значит, я буду рядом, — ответила она, укрепляясь в своем решении. — И когда это вы успели так снюхаться? — не утерпела Таня. — Пойми, пожалуйста, это больше, чем секс. Он помог мне избавиться от боли и чувства вины. Я всегда буду тосковать по Тайсону и Мишель и всегда буду ненавидеть Блейна, но… — замялась она. — Что «но»? — нетерпеливо переспросила Таня. — Но Бэрк помог мне понять, что жизнь продолжается и что пора перестать жить в горестном прошлом. Он доказал, что я настоящая женщина, способная любить и быть любимой. — Похоже, ты теперь вечерами коленопреклоненно молишься на своего избавителя, — съехидничала Таня. Кэти испустила тяжелый вздох, собралась с мыслями и предприняла еще одну попытку. — Я знаю, ты опекаешь меня и, как всегда, заботишься о моих чувствах… Но ты должна понять: Мартин помог мне увидеть перспективу. Таня, честно говоря, я давно перестала верить в будущее. Я искренне считала, что моя песенка спета и что мечтам конец. А теперь я снова хочу создать семью. Хочу мужа и детей. Таня потеряла дар речи и только дышала в трубку, а Кэти-Линн решительно продолжала: — После смерти Мишель я думала, что больше никогда не буду рожать, но теперь знаю: я буду тосковать по моей девочке, но сумею полюбить свое новое дитя. Я чувствую, себя заново родившейся! Знаю, звучит несколько сентиментально, но тем не менее это так. — И все это сотворил волшебник Бэрк? — осведомилась Таня. — Мартин снова научил меня любить, а остальное само нашлось в глубине моей души. Я излечилась! — Там увидим… — пробормотала Таня. — Где ты находишься? — В Бушбруке. — Это я знаю. Назови улицу и номер дома, — проворчала девушка. — Как я должна тебя искать? — Встретимся у здания мэрии. Это единственный кирпичный дом на главной улице. — Господи, в какую глухомань ты меня тащишь?! — возопила Таня. — Ты же знаешь, у меня от молока крапивница! А что будет, если меня со всех сторон окружат настоящие живые коровы? — Не волнуйся, — засмеялась Кэт. — Я обещаю: ездить на них верхом тебе не придется. — Очень смешно… Но скажи мне, если твоему великому магу и волшебнику так нужна помощь, почему ты не с Мартином? Кэти-Линн долго мялась, прежде чем ответить. — Ну, в общем, Мартин считает, что на стройплощадке не так уж безопасно, поэтому я пока держусь в сторонке и встречусь с ним, когда начнется пожар. Тогда он будет слишком занят и не сможет меня прогнать… Таня отняла трубку от уха и постучала ею по письменному столу. — Поняла, кто ты есть? Что ты несешь? Бэрк говорит, что там опасно, так какого черта ты ищешь приключений на свою задницу? — Я могу сама позаботиться о себе и хочу во время пожара быть рядом с Мартином. Это для него большое потрясение, и я докажу ему на деле, что в силах поддержать его так же, как он поддержал меня. — Ладно, твоя взяла, — наконец уступила Таня. — Я хватаю твои шмотки, и через полтора часа мы встречаемся перед зданием мэрии. Мартин подъехал к своей ферме и выгрузил баллон с пропаном, стараясь не помять лежавший на заднем сиденье прибор, показывающий направление и силу ветра. Вслед за ним во двор въезжали грузовики и выстраивались в неровную линию с двух концов заброшенного дома. Фермеры методично разгружались, затем снова садились за руль и медленно спускались в долину. Каждый мужчина глубоко ушел в свои мысли, попрощавшись с землей всяк на собственный лад. — Все сюда! — крикнул Мартин и махнул рукой друзьям и соседям, призывая их встать в круг. Навстречу Мартину, устанавливавшему выдвижной шест, шагнул Эдди Маккейб, державший в руках ветроуказатель. — Эдди! — воскликнул удивленный Мартин. — Не думал я, что ты придешь… — Брат Джо усадил меня и сказал, что ты не тронешь ни одной коровы, а только сожжешь немножко травы и деревьев. Вот я и подумал, что пойду и помогу, раз уж ты все еще мой друг, правда, Марти? — Правда, Эдди. И всегда буду им. — Вот и хорошо. Тогда давай начинать. Потому что мама сказала, чтобы около дома не было ни одной искры и чтобы до ужина она меня не видела, — глубокомысленно объяснил Эдди. Мужчины, слышавшие их разговор, согласно кивнули. Все тоже хотели поскорее покончить с пожаром. Некоторые боялись утратить решимость; другие опасались, что не смогут справиться с пламенем. Определив направление ветра, Мартин схватил нарисованную от руки карту и ткнул в линию, изображавшую ограду южнее пастбища. — Начнем отсюда, — сказал он. — Пламя пойдет на север, в конце концов поднимется на гряду и погаснет на вершине холма, когда выгорит вся трава и кусты. Тони Бык, где твой отец? Тони Бык растолкал толпу, но заговорил лишь тогда, когда стал центром всеобщего внимания. — Отец взял плетку и поставил поперек дороги грузовик. Говорит, что будет держаться крепко и проследит, чтобы сюда не прорвалась ни одна пожарная машина. — Хорошо, — кивнул Мартин. Кажется, все было в порядке. Вперед вышел мэр поселка Бобби Реймонд. — Ребята… Может, это и глупо… Я знаю, что все мы тут не шибко верующие, но немного помолиться за наши семьи и дома не будет против правил, верно? Никто не протестовал; наоборот, все склонили головы. — Господь милосердный, — начал Бобби, — пожалуйста, защити наших любимых, наши дома и наши жизни. Дай нам совершить правое дело и помоги успешно его закончить. Аминь. — Аминь, — эхом откликнулись мужчины. — Спасибо, Бобби, — кивнул Мартин. — Теперь можно начинать. Все уяснили для себя свою задачу? Из толпы вышел Билли, теребивший свои рабочие рукавицы. — Я понимаю, мой голос мало что значит, поскольку вы будете жечь не мою землю. Мартин, ты уверен, что это подействует на застройщиков? Думаешь, они забеспокоятся, если земля вокруг их стадиона почернеет и обуглится? Мартин опустил факел, вынул из кармана бейсбольную шапочку и решительно нацепил ее на голову. — Да, Билли, я думаю, это сработает. Мы все решили придерживаться этого плана. У кого еще есть вопросы? — О чем думает твоя подружка-риэлтер? — задиристо спросил Тони Бык. — Разве она не работает на «Браун девелопментс»? — Она понимает, что мы боремся за свою жизнь, и нормально относится к нашему плану. Адамс поддерживает меня, — заверил Мартин, глядя на удивленные лица друзей. — Она будет ждать меня после пожара. Есть еще вопросы? — Он обернулся и задержал взгляд на каждом. — Ну, раз так, пошли. — Мартин положил ладонь на рычаг газового баллона. Эдди тут же подхватил факел. — Бобби, бери десять человек и начинай тянуть полосу огня от той елки, — указал рукой Бэрк. — Остальные пойдут со мной и начнут еще одну полосу с другой стороны пруда. У всех есть свистки, чтобы подать сигнал в случае опасности? — спросил он. Люди кивнули. — Прекрасно! Тогда двинулись. — Постой, у меня нет свистка! — крикнул Эдди. — На, бери мой, — предложил Мартин. — И будь рядом. Не отходи от меня ни на шаг, понял? — Ага, Марти. Я прилипну к тебе как вонь к скунсу. Мартин повернул рукоятку, и из баллона с шипением вырвалась струя пропана. Затем он потянулся за спичками и зажег факел, следя за прозрачным голубым пламенем. — Стой сзади, Эдди, — предупредил Бэрк и в последний раз поднял глаза. Все молча смотрели на него. Никто не дерзнул бы зажечь огонь раньше Мартина. — Прости меня, отец, — пробормотал он и поднес факел к траве. Огонь подпрыгнул, и его жадные когти тут же вцепились в землю. — Потащили! — крикнул Бэрк другу Эдди. Вдвоем подняв баллон и волоча факел по траве, они заспешили по полю; остальные шли рядом и повторяли их движения. Узкие полосы огня начали сходиться и постепенно превратились в стену, раскачивавшуюся на ветру взад и вперед. Пламя охватило кусты и траву и загудело так, что захотелось заткнуть уши. Огонь с треском и ревом устремился вперед в поисках новой пищи, которая поддержала бы его растущую мощь. — Засыпай искры! — крикнул Мартин, указывая на струйку огня, устремившуюся к канаве. Эдди прибежал с лопатой и завалил пламя землей, больше напоминавшей мелкую пыль. Когда огонь начал подбираться к подножию, Мартин прикрыл рукой глаза и посмотрел на гряду. Там на самой вершине стояла Кэти-Линн и махала ему рукой. Он не успел среагировать на ее появление, как прогремел взрыв. Долина содрогнулась, в ясное голубое небо полетели земля и осколки камня. Опрокинутый воздушной волной, Мартин поднялся, перекрыл газ и оглянулся. Люди, находившиеся выше и ниже его, замахали руками, показывая, что все в порядке. — Что это было, Марти? — спросил потрясенный Эдди. — Кэти-Линн! — крикнул Бэрк, перемахнул через полосу тлеющей травы и со всех ног устремился на холм. Лавируя между кустами и перепрыгивая через обломки скал, он карабкался по склону. Уже не было сил преодолевать крутизну, но Бэрк продолжал рваться вперед и остановился лишь у самой вершины. — Кэти-Линн! — снова крикнул он. — Где ты? — Я здесь, выше, — послышался женский голос. — Слава Богу, ты цела! Когда поднялась пыль, я подумал, что… — Я уже сказал леди, что у нас тут возникли большие трудности, — вмешался взволнованный бригадир взрывников. — Вы, ребята, слишком поторопились с пожаром. Мы не успели вывезти взрывчатку… — Какого черты ты здесь делаешь со своей взрывчаткой?! — едва владея собой, закричал Мартин. — Успокойся, Бэрк, — прохрипел мужчина. — Молчи, козел! У меня внизу двадцать человек рыщут с пропановыми факелами, поджигая свои поля, а ты советуешь мне успокоиться! — Мы поздно получили карты, — объяснил бригадир. — Может быть, успеем все вытащить, пока не дошло до больших зарядов. — А первый взрыв — это что, разминка? — зарычал Мартин. Кэт поспешила встать между ними. — Тед сказал, что это пробный заряд, с помощью которого определяют плотность грунта и скал. Он никак не связан с другими. Повернувшись к красному как рак бригадиру, Мартин громко скомандовал: — Через пять минут встретишь меня здесь с картами, а я тем временем сбегаю вниз и велю гасить огонь. Может, собьем его бульдозерами или просто зальем водой. — Повернувшись к Кэти-Линн, он и не подумал сбавить тон. — А ты дуй отсюда к чертовой матери! Поезжай в Бушбрук и вызывай «скорую», возможно, будут раненые. — Он схватил ее за плечи и так крепко поцеловал в губы, что Кэти-Линн едва не задохнулась. — Я люблю тебя, но надо бежать! — Я тоже люблю тебя! — крикнула она, когда мужчины бросились в разные стороны. Быстро спустившись в долину, Кэти-Линн подбежала к машине Тани и забарабанила в стекло. — Дай мой сотовый телефон, — приказала она. — Я должна вызвать «скорую помощь» на случай, если кто-нибудь пострадает от огня. — Внезапно передумав, Кэти-Линн сунула телефон обратно. — Позвонишь сама. Скажешь, чтобы они ехали в долину Маккейба, тут может быть взрыв. — Взрыв? — пробормотала Таня. — О чем ты говоришь? Кэти схватила Таню за плечо. — Слушай внимательно, объяснять нет времени. Поскорее уноси отсюда ноги, а по дороге в город позвонишь в «скорую», поняла? — Поняла, — покорно согласилась девушка. Кэт повернулась снова полезла в гору. — Адамс… — окликнули ее из-за поваленного дерева. — Это я, Тед. — Бригадир взрывников едва доковылял до Кэти-Линн и уронил карты к ее ногам. — Споткнулся. Кажется, вывихнул ногу. Я принес карты, но… — Давайте их сюда, — распорядилась она. Развернув чертежи прямо на земле, Кэт тщетно пыталась определить местонахождение зарядов. — Ничего не понимаю! — крикнула она. — Что нужно делать? Тед оперся спиной о пень и начал растирать распухшую щиколотку. — Есть два тайника со взрывчаткой. Один на южном конце гряды; там они поджечь еще не успели. А второй — прямо здесь, у подножия… — Они встретились глазами, оценивая возможности друг друга. — Говорите где. Я откопаю, — заявила она. — Черт побери, минутку, мисс… Я слышал, Бэрк велел вам ехать в город. Лучше подождем немножко. Сейчас он вернется и сам сделает все, что нужно. Кэт подошла ближе и склонилась над Тедом. — У нас нет времени. Укажите точно, где тайник. Какую-то минуту они напряженно смотрели в глаза друг другу. — Ладно, — уступил он. — Увидите кучу свежевскопанной земли, окруженную четырьмя голубыми флажками. Не нужно вынимать заряды, просто выкопайте весь ящик и увезите его подальше от пламени… Возьмите мой грузовичок! — крикнул бригадир, когда Кэт повернулась к нему спиной. — Ключи под ковриком, лопата в ящике… И будьте осторожны! — рявкнул вдогонку Тед, но ее и след простыл. Перевалив через хребет и устремившись вниз по склону, Кэти-Линн увидела-таки, несмотря на дым, голубые флажки, мирно развевающиеся на ветру. Она остановила пикап, подбежала к стоявшему в кузове металлическому ящику с инструментом, с трудом скинула ящик на землю и открыла его, разыскивая лопату. В этот миг ее внимание привлек странный рокот. На гром не похоже. Ноги ощутили колебание почвы. Кэт резко оглянулась и застыла от ужаса: верхушка холма, будто срезанная у основания, двигалась вниз, увлекая за собой деревья, вывернутые пни, валуны — все, что попадалось на пути. Еще миг, и земляная масса погребет под собой и ее, Кэти-Линн. Ужасная неизбежность надвигалась. …Он копал голыми руками, отбрасывая камни и круша ветки, прикрывшие грузовичок. Никто не мог остановить его. Мартин обезумел: он тащил и швырял, копал и вырывал с корнем. Кто-то сунул в руки лопату — с той же неукротимостью он продолжал свою работу. — Я вижу кабину грузовика! — крикнул Бэрк. — Осторожнее, не пораньте ее, — приказал он. Все мужчины опустились на колени и начали руками разгребать рыхлую почву, разыскивая тело и боясь, что земля отсырела не от воды, а от крови. — Ее раздавило! — крикнул Эдди. — Замолчи! — прохрипел Мартин, не желая даже допускать мысли о трагедии. — Она не может умереть, с ней все будет в порядке. К месту происшествия с воем примчалась «скорая помощь», а вслед за ней — пожарная машина и половина населения Бушбрука. — Господи! Надеюсь, ее не придавило перевернувшимся грузовиком… — пробормотал мэр Бобби Реймонд. — Что это? — спросил Эдди, но никто не обратил внимания ни на его слова, ни на то, что вызвало их. Тогда Эдди постучал камнем по торчащему из земли шасси. Постучал — прислушался. Снова постучал — снова прислушался. Он слышал ответный стук! Эдди подполз к Мартину и сунул камень в окровавленную руку друга. — Если постучишь по раме, она ответит, — возбужденно заявил Эдди. Мартин схватил камень и трижды ударил по металлу. В ответ прозвучало три медленных удара. — Копайте! — приказал он. — Она жива! Судя по всему, ее накрыл перевернутый кузов машины. Она в кузове! Быстрее! Глава 9 Старая плита скрежетала по деревянным половицам избушки Мартина. Тони Бык толкал, Билли тянул, но даже их объединенных усилий едва хватало, чтобы сдвинуть эту тяжесть с места. Каждый раз, когда парни останавливались передохнуть, казалось, что больше они за нее не возьмутся. — Так дальше не пойдет, — пожаловался Тони Бык. — На кой черт тебе понадобилось волочь эту дурынду в старый дом? Как будто там электричества нет! — Да нет, у меня там все удобства. Но в плите, которая топится углем, есть что-то, чего не заменит никакой электрический камин или микроволновая печь. — Мартин опустил трубу и потянулся за тряпкой, чтобы стереть с рук сажу. — Может, прорубим стену? — предложил Тони Бык. — Кончай пищать. Ноешь, как маменькин сынок. Лучше представь себе, что это бочка с пивом, которую ты тащишь к себе домой, — пошутил Билли. Мартин опустился на табурет и задрал ноги на плиту. — Плюньте, ребята. Нет смысла надрывать пупок. — А я уже привык к этой хибаре в лесу, — сказал Билли. — Каждый раз, когда я заезжал на родительскую усадьбу, мне было больно видеть, как разрушается ферма. Так и слышался голос матери, укорявшей меня за то, что я довел дом до ручки. Вот я и решил вернуться и восстановить все как было, — объяснил Мартин. — А обо мне не беспокойтесь, один я не останусь. Соорудим баню, бар битком набьем разноцветными бутылками, обклеим кедровые планки картинками с полуголыми бабешками — вас отсюда силой не выставишь! — Ты же не любишь, когда я так говорю — «бабешки», а сам… — втиснулся в разговор Эдди. — Как что, все твердишь: «это леди», «с ними надо обращаться, как с леди…» Мартин хлопнул Эдди по спине и направился к холодильнику. — Я же не про нарисованных говорю «леди»… А впрочем, принимаю твое замечание и еще раз вразумляю тебя, друг мой Эдди, с женщинами надо обращаться, как с леди. Если бы еще кто меня научил, как держать этих леди в руках. — Наверно, так же, как телочку. Ты берешь ее за копыто, голяшку или какое-нибудь другое место и держишь. Она и брыкаться не сможет, и не сбежит никуда, — объяснил прагматичный Эдди, не обратив внимания на то, что Бэрк слова «держать в руках» употребил в ином значении: как, мол, ему, Мартину Бэрку, укротить независимый характер любимой женщины? Не так чтобы очень насущен этот вопрос, но в будущем неуступчивость Кэти-Линн могла доставить незапланированные трудности. Эдди, довольный тем, что дал дельный совет другу, улыбаясь, подтвердил свою мысль: — Ей-богу, никуда не убежит! — И опять ты прав! — засмеялся Мартин. — Но Кэти-Линн Адамс не телочка. Она взрослая, сложившаяся женщина. И к тому же красавица, — вздохнул он. — Еще бы, если она пришлась по вкусу даже моему старику! — подмигнул Тони Бык. — Знаешь, он присмотрелся к ней, одобрил и тут же спросил, не хочет ли мисс выйти замуж за его сына! Мартин передал каждому по банке содовой и открыл дверь избушки. — Спасибо за помощь, ребята. Я думаю, вы правы: плита должна остаться здесь. Некоторые вещи нельзя перевозить с места на место, — сказал он, и его голос не скрыл разочарования. Тони Бык покачал головой. — Ты все еще переживаешь из-за Кэти-Линн… Мартин, не оборачиваясь, кивнул. — Тогда почему ты не сидишь в больнице, не держишь ее за руку и не бормочешь ей всякую любовную чепуху? Бэрк помолчал, переступил с ноги на ногу и неохотно ответил: — Я был в больнице в понедельник, когда она очнулась, но там было столько народу, что я решил зайти попозже. Они отнесли в пикапчик Билли последние коробки и ящики и закрыли дверь. В избушке остался лишь горшок с цветком и старая плита. Каждый раз, проезжая по сельской дороге, Мартин волей-неволей вспоминал лавину земли, которая едва не похоронила под собой Кэти-Линн. Единственную женщину, которую он полюбил. И любит. Ветер разносил по всей округе запах гари и разрушения. Последствия пожара были ужасны. По полям бродили фермеры. Они скатывали в рулоны почерневшую колючую проволоку — единственное, что осталось от ограды пастбища. — Эдди говорит, что тебе надо сменить стойло, — засмеялся Билли. — На его языке это означает, что ты должен поискать кого-то, кто мог бы отвлечь тебя от мыслей о Кэти-Линн. Мартин подал пикап к крыльцу задом, боясь повредить палисадник. — Если ты всерьез считаешь, что мне кто-нибудь нужен, значит, ты знаешь меня хуже, чем я думал, — буркнул Мартин. — Сейчас все мое время уйдет на восстановление фермы. — Он закрыл усталые глаза и вспомнил, каким этот двор был при отце и матери. Каждый куст цвел, каждая дощечка блестела свежей краской… Они берегли этот двор так же, как свою любовь друг к другу, и хлопотали здесь день-деньской. — Надо будет сделать новый ключ для этого замка, — задумчиво сказал Бэрк, распахивая незапертую дверь. — Ты что, собрался здесь жить или музей открывать? — спросил проницательный Билли. Мартин молча перешагнул порог и начал нашаривать выключатель, но Билли перехватил его руку и прижал к стене. — Если ты хочешь соорудить здесь памятник своим покойным родителям, то я ухожу. Но если ты решил обзавестись семьей и превратить эту развалюху в настоящий дом, я остаюсь. Что ты выбираешь? — Билли вздохнул. — Не хочу, чтобы ты якшался тут с призраками. По мне, уж лучше бы ты остался в избушке наедине со своими мечтами. Мартин опустился на деревянный сундук и задумался над словами друга. Откуда у Билли такая интуиция? — Я переехал сюда не для того, чтобы увековечивать чью-то память. Просто устал смотреть на то, как все здесь приходит в упадок. — Так продал бы ферму или сдал в аренду, или уж снес наконец… Скажи мне, Бэрк, зачем ты вернулся? В дверь ввалился Тони Бык, врезался в спину Билли и едва не упал на Мартина. — Вы чего столпились у порога? Света нет, что ли? Билли нажал на выключатель и посторонился, пропуская вперед шедшего следом Эдди. Все трое встали рядом и смотрели на Мартина, не зная, с чего начать. — Марти… — откашлялся Эдди. — Ты собираешься быть честным с женщиной, которую мы выкопали из земли? — Господи, как ты говоришь! Она тебе что, картошка что ли? — взвыл Тони Бык. — Эдди хотел спросить, собираешься ли ты сделать ее честной женщиной, — поправил Билли. — Брат Джо сказал, что дело плохо, если уж ты выкапывал ее из-под камней голыми руками, — пояснил Эдди. Мартин посмотрел на свои перевязанные пальцы. Ему до смерти надоели эти бинты, мешавшие заниматься делом. — Я хотел привести сюда Кэти-Линн и начать новую жизнь. Хотел, чтобы она переступила порог этого дома как моя жена. А сейчас Кэти-Линн снова в городе, и я не уверен, захочет ли она вернуться, — одним духом выпалил Мартин. — А что, у твоего грузовика работает только задний ход? — бросил Тони Бык. — Почему? Все у него работает, — удивился Мартин. — А если так, что мешает тебе съездить в город и рассказать ей о своих планах? — рассудительно спросил Тони. — Она взрослая женщина, с неплохой головой на плечах. Видел бы ты, как она поставила на место моего старика! — засмеялся он. Мартин начал вскрывать ящики и рыться в ворохе картонных коробок. — Кто-нибудь поможет мне найти чистую одежду? — Я помогу, — вызвался Тони Бык. — К принцессам не сватаются в грязных джинсах и мятых рубашках. Как же хорошо, когда у тебя такие друзья! Помогли помыть голову, побриться, одеться, причем даже пытались придать наряду Бэрка некоторую элегантность. Мартин немногословно поблагодарил за помощь, помахал рукой и залез в кабину грузовика. Когда он на полной скорости вылетел со двора, Эдди рассмеялся. — Куда он поехал? Забыл, в какой стороне город? — Не в этом дело, — возразил Билли. — Я думаю, он поехал за диким розами, которые оставил в своей хибаре. Не тратя времени на поиски монет по двадцать пять центов, что с забинтованными руками сделать было трудновато, Мартин загнал свой грузовик прямо на подземную стоянку у здания «Браун девелопментс». Он поднялся в пентхаус, прошел к кабинету президента компании и остановился у стола секретарши. — Передайте Джону Эрвину, что его хочет видеть Мартин Бэрк из Бушбрука. Пожалуйста, — поразмыслив, добавил он. Маленькая бойкая секретарша кивнула, набрала номер и вскоре выпалила: — Извините, мистер Бэрк, но мистер Эрвин сейчас говорит по телефону. Он просит подождать его ровно пять минут. — О'кэй, пять минут, но потом я войду к нему в любом случае, — ответил Мартин. Он принялся с отсутствующим видом листать журналы, не видя букв, и ощутил направленные на него любопытные взгляды, а потом и услышал приглушенное шушуканье за стойкой из красного дерева. — Простите за любопытство, — раздался смущенный голос. — Это не вас показывали по телевизору как спасителя К.-Л. Адамс, когда ее заживо похоронил обвал? Мартин заерзал в кресле, недовольный тем, что его узнали. — Да, мэм, это я. — Должно быть, вы очень сильный, — кокетливо сказала секретарша. — Мы видели, как вы подняли ее и несли на руках по горящей траве к «скорой помощи»… — Мартин Бэрк? — спросила помощница президента. — Я Бэрк, — сказал Мартин и встал. — Пожалуйста, пойдемте со мной. Мистер Эрвин встретится с вами в комнате для совещаний. Бэрк сидел в кожаном кресле и уже начинал терять терпение, когда раздался голос президента: — Прошу прощения, что заставил вас ждать. Я не мог прервать разговор. — Джон Эрвин прошел мимо своей помощницы, сел и скрестил руки на груди. — Кофе, джентльмены? — вежливо спросила женщина. — Я по конфиденциальному делу, — резко сказал Мартин. По знаку Эрвина помощница удалилась и плотно закрыла за собой дверь. Мартин встал и медленно подошел к демонстрационной доске. — У вас есть деньги, чтобы построить стадион для гольфа в любой точке земного шара. Вы выбрали именно Бушбрук по причинам, которые мне стали понятны недавно. Так вот, короче говоря, мы не хотим видеть вас в своем округе. В Бушбруке вашу компанию ненавидят и не остановятся ни перед чем, чтобы выкурить вас. Думаю, теперь вы убедились, что мы говорим серьезно. — Мартин вернулся к своему креслу и сел, дав понять Джону Эрвину, что теперь слово за ним. Час спустя, когда дверь совещательной комнаты открылась и Мартин вышел в коридор, туда высыпал весь этаж. Служащие побросали свои дела и не сводили глаз с Бэрка, направлявшегося к лифту. Никто при этом не произнес ни слова. Кэт напряженно вглядывалась в окошко, за которым виднелась больничная автостоянка, а дальше — лабиринт домов и улиц. Таня тем временем выговаривала подруге: — Зеленый — явно не твой цвет. В этом больничном халате ты черт знает на кого похожа. Надень хотя бы мой красный свитер. — Думаю, что сейчас и свитер мне не поможет, — улыбнулась Кэт. Таня сладко потянулась и перекинула ноги через подлокотник кресла. — В этой больнице такая духота… Здесь, наверное, кишат микробы. Я прямо чувствую, как они меня облепили, — и, передернув плечами, сделала вид, будто стряхивает с рук невидимые бациллы. — Доктора Тула вызывают в реанимационную. Доктора Тула в реанимационную, — громко объявили по внутренней связи. — Черт, это же мой врач. Он должен был выписать меня еще утром! — жалобно сказала Кэт. — Я не могу ждать целый день. Мне нужно заехать домой и подготовиться к совещанию. Не пойду же я к Джону Эрвину и его людям в джинсах и свитере! — Тебя что, привязали к кровати? — осведомилась Таня. — Брось ты свои глупости! — напустилась на нее Кэти. — Никто меня здесь не держит! — Тогда топай отсюда. Поверь мне, счета за лечение можно не дожидаться. Пришлют по почте. Кэти-Линн смотрела на Таню, гадая, шутит та или серьезно советует ей удрать без осмотра врача. — Нет, это не по мне, — наконец сказала она. Таня провела пальцами по своим рыжеватым волосам. — Ну что ж, сиди здесь и кисни, дожидаясь своего дока. Или… — выразительно подчеркнула она, — бери ноги в руки и дуй на свое совещание. Кэт бросилась к шкафу, вынула оттуда свою одежду и побежала в ванную. — Посторожи дверь, а я подготовлюсь к побегу, — улыбнулась она. — Ты ничего не сказала про мое последнее изобретение! — крикнула ей Таня. — Разве ты не заметила, что я покрасилась под цвет палой листвы? Мне нравится соответствовать окружению. Я следую твоему примеру и пытаюсь полюбить природу! — Знаешь, сейчас у меня голова занята совсем другим, — созналась Кэт. — Ну да, втрескалась в своего Мартина Барта, а до остальных тебе дела нет. — Он Бэрк, а не Барт. Этот человек спас мне жизнь, а ты не можешь запомнить, как его зовут, — сердито проговорила Кэт. — Тебя уж и подразнить нельзя. — Таня встала и подошла к столику с остатками завтрака. — Хорошо хоть кормили три раза в день… Кэти-Линн отодвинула поднос подальше от Тани и заявила не без озорства в голосе: — Не делай вид, голубушка, что умираешь с голоду. Лучше скажи, ты отвезешь меня домой? Подозреваю, что моя машина все еще в Бушбруке. — Домой я тебя отвезу, а за свою тачку можешь не тревожиться. Твой хахаль попросил одного из своих дружков отогнать машину в город. Сегодня утром я видела ее у офиса. Стоит себе как миленькая на автостоянке, а на переднем сиденье лежит любовная записка. — И что там написано? — взволнованно спросила Кэти-Линн. — Ты мой босс. Я не читаю твои личные письма. А кроме того, как я попаду в твою машину? — Так же, как вы с Тимом попали в нее в канун Дня Всех Святых, когда весь салон из мелкого хулиганства засыпали рисом «Криспи», — напомнила Кэт. — Так что давай выкладывай! — Сказать по правде, записка так себе. Там было написано только то, что он все еще ждет тебя. — Таня внимательно взглянула на подругу. — Ты знаешь, что это значит? Расчесывая свои золотые кудри, Кэт почувствовала, что кровь бросилась ей в лицо. — Думаю, что да, — лаконично ответила она. — Вот оно что… — прошептала потрясенная Таня. — Значит, мы с тобой расстаемся? В этих словах звучала такая грусть, что у Кэти-Линн дрогнул голос. — Ты всегда будешь моей лучшей подругой. Я никогда не забуду, как плакалась тебе в жилетку. — Теперь все будет по-другому… Кэти-Линн подошла и крепко обняла девушку. — На то оно и будущее, чтобы отличаться от настоящего. И отличаться в лучшую сторону. Думаю, я заслужила это, правда? Они молча обнялись. Таня первой нарушила молчание. — Зато теперь можно смело сказать, что ты любишь его. — Да уж… — Тогда почему он слинял отсюда на следующее утро, даже не попрощавшись. — Не знаю, — огорченно призналась Кэт. — Может быть, он больше не уверен во мне. — Она опустилась на смятую постель, нервно теребя пуговицы. — Во-первых, он убежден, что я неудачница. Во-вторых, подозревает, что я псих и страдаю раздвоением личности. В-третьих, — без передышки продолжила она, — он сам едва не погиб, когда на меня обрушилась лавина земли. Может, он уже сыт мной по горло? Она подняла глаза как раз в тот момент, когда дверь открылась и в палату вошел мужчина, скрытый самым огромным букетом разноцветных гвоздик, какой только могла вообразить Кэти-Линн. Она вскочила и бросилась освобождать подоконник. — Ох, Мартин, какие замечательные цветы! — Спасибо за высокую оценку, но они не от Мартина, — сказал мужчина и бережно положил гвоздики на расчищенное место. — Догадываюсь, — быстро сказала Таня. — Сейчас моя реплика. И я ее произношу: либо я вызываю охрану и говорю, чтобы тебя выкинули отсюда, либо звоню уборщице и предупреждаю, чтобы она принесла мусорное ведро! — Зачем ты пришел сюда, Блейн? — гневно спросила Кэт. — Я слышал, что ты пострадала во время взрыва в долине Маккейба, и пришел узнать, как твое здоровье, — объяснил он. Таня подбоченилась и встала рядом с подругой, готовая выцарапать Блейну глаза, если только тот осмелится подойти к кровати. — Ну, узнал? — фыркнула она. — А теперь забирай свой веник и вали отсюда! — К.-Л, я хотел попросить у тебя прощения, — выдавил Блейн. — Я пришел сюда не для того, чтобы пугать тебя, и тем более не для того, чтобы драться с твоей секретаршей. Кэти-Линн прикусила язык. Она знала, чего стоило Блейну прийти в больницу, но ее тошнило от одной мысли, что придется остаться с этим человеком наедине. — За что именно ты просишь прощения? — спросила она. — За то, что швырнул меня об стену в нашем кабинете, за то, что пытался изнасиловать меня, или за то, что я едва не села в тюрьму из-за твоих грязных делишек? — Подонок! — выругалась Таня. Блейн стоял на месте и покорно выслушивал оскорбления, зная, что получает по заслугам. — Я прошу прощения за все, что сделал тебе лично, и за то, что нанес вред твоей профессиональной репутации. — Все это в прошлом, и ты тоже прошлое, поэтому оставь меня и больше не приходи. Что бы ты ни сказал, я не смогу забыть тот ад, через который прошла по твоей милости! — крикнула Кэти-Линн. — Ты даже не представляешь, что ты натворил в моей жизни, да если и узнал бы, все равно ничего бы не понял! Блейн смотрел в пол. — Я пытаюсь начать новую жизнь. Хочу жениться на Деллии и завести семью. А она говорит, что я смогу сделать это, только замолив прошлые грехи… Кэт подняла глаза и заметила, что взгляд Блейна полон боли. — Деллия любит тебя. Не мучай ее так, как мучил других, и меня в частности. Блейн переступил с ноги на ногу, и на его лице появилась улыбка. — Деллия беременна. Она говорит, что если я исправлюсь, то буду лучшим отцом, о котором может мечтать малыш. — А я думала, ты ненавидишь детей. Ты всегда орал на сыновей Саймона Эриксона, когда они приходили в офис! — поразилась Таня. Кэти-Линн успокоилась. Жестом показав обоим на кресла, она откинулась на подушку и пристально посмотрела на своего бывшего партнера. Блейн не только говорил, но и смотрелся по-другому. Одет он был более непринужденно, чем прежде, перестал зачесывать волосы назад и, как ни странно, даже пополнел. Он выглядел довольным; он выглядел счастливым. Черт побери, он был похож на настоящего отца семейства! Тернер вытащил из кармана пальто пачку жевательной резинки. — Я уже две недели как бросил курить. Кэти-Линн повернулась к Тане. — Пожалуйста, сходи в холл и принеси мне банку сока. — Как, ты хочешь остаться наедине с этой скотиной? — вспыхнула та. — Я не обижу ее, — заверил Блейн, глядя на Таню. — Я здесь, чтобы попросить прощения и сказать, что отозвал из суда это дурацкое дело насчет комиссионных. Я, собственно, и зашел в офис, чтобы сказать об этом, там-то и узнал про пожар и взрыв. — Ладно, — уступила Таня. — В холле есть пост для медсестер, так что если тебе понадобится помощь, нажмешь на кнопку вызова… А если на посту загорится лампочка, я живо примчусь и сверну ему голову! — Хватит, — остановила ее Кэт. — Нам следует поговорить. — Надо же, как она защищает тебя… — покачал головой Блейн, когда Таня вышла. — Она моя лучшая подруга. Ей выпала горькая честь собирать меня по кусочкам, когда ты удрал и предоставил мне отдуваться за все. Блейн опять полез в карман, вынул оттуда чек на имя Кэти-Линн Адамс и торжественно положил его на тумбочку рядом с кроватью. — Знаю, этого мало, но я продал свою яхту и акции одной гавайской компании. Возьми чек. Поверь, мне действительно очень жаль, — поклялся он. — Блейн, дело не в деньгах, — попыталась объяснить она. — Ты растоптал мою веру в людей, да и меня саму… После этого от меня осталась только одна пустая оболочка. — Я не знаю, что еще сделать, — простонал он, чуть не плача. — Ненавижу того человека, которым был, ненавижу обуявшую меня жадность и… Послушай, Кэти-Линн, я не могу жить с мыслью, что рвал на тебе одежду и хотел заставить тебя спать со мной… Ты сможешь когда-нибудь простить меня? — Простить — прощу, а забыть, извини, не смогу, — ответила она. — Ты должен начать сначала. Никаких пьянок, никаких оргий. И не лги Деллии. Раз ты сам этого захотел — ты сможешь вести добропорядочную жизнь. Поднявшись и вытерев глаза, Блейн улыбнулся. — Ты хорошая женщина. Я рад, что ты нашла человека, который любит тебя. — О чем ты говоришь? — спросила Кэт. — Весь ваш офис гудит, что этому парню… Бэрку посчастливилось. Говорят, он раскопал тебя голыми руками. — Правда? — пролепетала пораженная Кэти-Линн. — А еще говорят, что, когда тебя наконец нашли, он никому не позволил притронуться к тебе. Он поднял тебя и нес, весь окровавленный, с поврежденными руками, через горящую траву до самой «скорой помощи». — Никто мне этого не сказал… — Он любит тебя. Я думал, ты знаешь, — удивился Блейн. — Знала, что любит, но не думала, что так сильно. Рада, что ты сказал мне об этом, — призналась Кэти-Линн. Она вскочила с кровати, вынула из шкафа куртку и обернулась к Блейну. — Хорошо, что ты пришел именно сегодня. Нам нужно было помириться, прежде чем начать новую жизнь. — Надеюсь, ты будешь счастлива, К.-Л., — пожелал Блейн. — Подожди, а почему гвоздики разного цвета? — Ну, когда я стоял в очереди в цветочном магазине, то прочитал на стене, что каждый цвет является символом. Белый означает невинность, желтый — сочувствие, красный — любовь, розовый — что-то еще… Вот я и попросил сделать разноцветный букет, потому что прошу прощения за все сразу. И пожелать хочу всего сразу. — Спасибо, — поблагодарила Кэт, потом взяла чек и, выходя из комнаты, сказала через плечо: — Надеюсь, у вас с Деллией родится здоровый и счастливый малыш. И… береги себя и не спи под забором. — Эй, — крикнул вдогонку Блейн, — все это в прошлом! Она пулей пролетела мимо поста, остановившись лишь для того, чтобы схватить Таню за руку. — Мы в убежище или за помощью? — крикнула Таня, когда они бежали по многолюдному коридору. — Ни то ни другое. — Кэти-Линн сунула Тане чек и на ходу стала давать указания. — Получишь эти деньги и переведешь их на счет ожогового центра с пометкой «Детскому отделению». Но это потом. А сейчас подгонишь машину к южным воротам… — Куда ты идешь? — спросила Таня, когда Кэт миновала лифт. — Нужно позвонить кое-кому до совещания. Хочу убедиться, что там будут все нужные люди. — А из дома позвонить нельзя?! — воскликнула Таня, но Кэти-Линн уже исчезла за поворотом. Спустившись в вестибюль, Таня наконец обратила внимание на чек и увидела четко выписанные цифры. — Пятьдесят тысяч долларов, — изумленно повторила она. — Черт побери, неплохая контрибуция! Мартин сидел в вестибюле офиса Кэти-Линн, терпеливо ожидая начала встречи. Оставшись незамеченным, Бэрк увидел, как она прошла мимо стола секретаря в актовый зал. Ее окружала особая атмосфера. Удивительный человек! Именно такая женщина ему нужна. Сильная, красивая, умная — она воплощала в себе все лучшие качества. Счастье встретить такую. Счастье полюбить. Счастье быть любимым ею. Кэти-Линн вошла в зал, когда все уже собрались. Предводители противоборствующих команд успели вдоволь насмотреться на своих оппонентов. Довершали картину адвокаты «Браун девелопментс». Кружа как стервятники, они ждали момента, когда можно будет накинуться на ослабевшего или раненого противника. Обе стороны взволнованно гудели, обмениваясь мнениями. Им не терпелось начать совещание: каждый боялся, что ему может не хватить времени, чтобы изложить свою точку зрения. Совещание продолжалось всего полчаса. Первым из зала вышел Джон Эрвин, президент «Браун девелопментс». В сопровождении своих адвокатов он двинулся по коридору, чтобы провести заранее обещанную пресс-конференцию. Один за другим в коридор выходили участники встречи и тут же устремлялись следом за Эрвином. Мартин следил за тем, как пустел вестибюль, и взволнованно ожидал появления Кэти-Линн. А ее все не было и не было. Наконец Бэрк потерял терпение, подхватил свой подарок и шагнул к дверям. Взявшись за бронзовую ручку, он услышал голоса репортеров, засыпавших Кэти-Линн вопросами. — Теперь, когда «Браун девелопментс» согласилась прекратить строительство в долине Маккейба, что будет со стройплощадкой? Кэти-Линн повернулась к репортеру. — Площадка будет ликвидирована, на ней будут проведены восстановительные работы, и я надеюсь, что эта земля снова будет использоваться для нужд сельского хозяйства. — И кто ее будет обрабатывать? — Фермеры Бушбрука, — ответила Кэти-Линн. — Кто будет владельцем земли? — спросил молоденький репортер из «Сити Геральд». — Джон Эрвин любезно согласился передать ее в собственность кооперативу местных землевладельцев, возглавляемому Мартином Бэрком, и созданной последним строительной компании, которая со временем соорудит в долине Маккейба общественный парк имени «Браун девелопментс». — А какова цена? Кэт щелкнула замком чемоданчика, вынула папку с копией договора и прочитала вслух: — «Кооператив Бушбрука в будущем покроет всю стоимость земли, включая стоимость ее восстановления, тем самым освобождая компанию „Браун девелопментс“ от ответственности перед законом об охране окружающей среды за порчу и снижение категории земли в результате строительства». — Ради Бога, леди, скажите прямо, что это значит? — хором взмолились репортеры. Кэт улыбнулась газетчикам. — Не для печати, джентльмены. «Браун девелопментс» поджимает хвост и бежит с холмов. — Подробнее! Подробнее! — закричали они. — Все очень просто, — объяснила она. — Джон Эрвин по горло сыт худой славой, которую создал его компании взрыв в долине. Все — от Совета по охране окружающей среды до Общества любителей сусликов — начали протестовать против строительства. Он хочет лишь зализать раны и выйти из дела с минимальными убытками. Понятно? — Ага, дошло. Спасибо, К.-Л. Но что будет с вами? — начал допытываться Том Нелберт из «Бушбрук Газетт». — Черт побери, вы будете помогать Эрвину искать новую площадку для его стадиона? — Я больше не связана ни с Джоном Эрвином, президентом «Браун девелопментс», ни с его служащими. — Мы можем это процитировать? — осведомился дотошный Том. — Да, джентльмены, можете. — Куда вы уходите, мисс Адамс? — хором спросили газетчики. Обведя глазами зал, битком набитый каталогами, сводами законов и зональными картами, она покачала головой. — Наверно, снова буду помогать семейным людям подыскивать дома своей мечты, — задумчиво улыбнулась она. Тут двери распахнулись настежь. Мартин Бэрк наконец вошел в зал и зашагал к столу. Но внимание присутствующих привлекла не его рослая, мускулистая фигура, а то, что он нес в руках — керамический горшок с кустиком цветущего шиповника. Бэрк обвел взглядом комнату, кивая в ответ на уважительные поклоны узнавших его репортеров. Медленно повернувшись лицом к Кэти-Линн, он торжественно поставил в центр стола горшок с дикими розами. Затем он сделал шаг в сторону и стал ждать. В зале наступила мертвая тишина. Все следили за реакцией Кэти-Линн. Она оглядела комнату, посмотрела в глаза Мартину и увидела в них свое будущее. Оставалось только одно. Опустив папку на чемоданчик, она вынула из лацкана премиальную булавку с бриллиантом, стиснула ее в левой руке, а правой подняла керамический горшок. Прижав к груди душистые цветы, Кэт положила бриллиант на середину стола. — Тебе больше не придется ждать. Я готова, — сказала она. Мартин подошел и поцеловал ее. Кэти-Линн держала цветы, как новорожденного. Затем они молча шагнули в коридор. Проходя мимо комнаты, где проводилась пресс-конференция, Мартин сделал вид, что снимает шляпу перед Джоном Эрвином. Джону оставалось лишь подмигнуть в ответ. Пара вышла на улицу и двинулась в будущее.